Ознакомившись с возражениями г-на Рогова на мою заметку о существенном дефекте российский частной собственности, владеть и пользоваться которой можно, а вот распоряжаться и наследовать - не очень, я был польщен тем трепетным почтением, с которым оппонент относится к моей особе - «Максим Юрьевич Соколов, знаменитый наш публицист, единолично взваливший на себя ныне ношу русского просвещенного консерватизма», «человек, чье мнение и стиль образовали целое поколение», «славный публицист» etc. Тем не менее, сколь бы я ни был падок на столь искреннюю лесть, я не мог не вспомнить слова Лессинга «Wir willen weniger geloben und fleissiger gelesen sein» - «Мы хотим, чтобы нас меньше хвалили, зато усерднее читали». Ибо если с первым у г-на Рогова все вышло в высшей степени прекрасно, то со вторым - гораздо хуже. Возможно, он читал какой-то другой текст, ко мне касательства не имеющий.

Когда г-н Рогов рисует картину того, как "Просвещение (в моем и Г.А. Явлинского лице. - М.С.) грозно пеняет реформаторам революционной эпохи, что не разбили и не вырастили на нашей социалистической помойке английского парка", и напоминает, что «ни полноценный институт частной собственности, ни наследственное право не могли быть введены революционными декретами», он допускает одну, но весьма существенную передержку. Мои претензии к А.Б. Чубайсу и стоявшим рядом с ним идеологам реформ заключаются не в том, что они на посткоммунистическом бурьяне не сумели немедленно устроить райский сад, и даже не в том, что они чего-то не сделали, а единственно в том, что они о чем-то - т. е. об очень важной и глубинной связи института частной собственности с эффективно действующим наследственным правом - даже и не думали. Ни в горячке преобразований (что более извинительно), ни потом, никогда - что уже не столь извинительно. Никаких серьезных попыток вдумчиво оценить, что получилось, что нет, где и в самом деле ничего лучше сделать было нельзя, а где получился явный прокол, которого можно было избежать если не на первичном, то на последующем  этапе etc. - ничего этого не было ни у самого А.Б. Чубайса (что опять же более извинительно, ибо он все время занят - косинус «фи» выправляет и от психического А.Н. Илларионова страдает), ни у самой интеллектуальной партии нашего времени - СПС, собравшей под свои знамена самых видных экономистов, публицистов, аналитикеров etc. В.С. Черномырдин с его сокрушенным «Где-то мы нахомутали» на этом фоне смотрится как образец политической ответственности.

Хуже того - все исходящие извне вопросы такого рода воспринимаются исключительно в штыки и рассматриваются как посягательство на самое святое, и последующая полемика направлена на все, что угодно, но только не на обретение большей ясности в поставленном существенном вопросе.

«И потому Максиму Юрьевичу не с руки ругать, скажем, министра Грызлова или президента Путина за разные интеллектуальные и политические промашки, но как раз в десятку вставить пистон приватизатору Чубайсу. Остро, современно и консервативно», - в общем-то и ругал, и неоднократно, и с руки было, и врать нехорошо - Боженька накажет.

"Культурная слепота" и "либеральные догмы пошлейшего извода" - это именно те слова, которыми ругал в 1993-94 годах приватизаторов Григорий Явлинский, и наш просвещенный консерватизм здесь прямо наследует не менее просвещенному социал-популизму отвергнутой невесты российских реформ" - а если Григорий Алексеевич в кои-то веки правду соврал, сообщив, что 2X2=4, как тут быть? Утверждать, что 2X2=6?

«Конечно, как консерватору по духу и убеждению, Максиму Юрьевичу понятно, что ни полноценный институт частной собственности, ни наследственное право не могли быть введены революционными декретами. Вы только представьте себе, скажем, лицо Руслана Имрановича Хасбулатова, рассуждающего о наследственном праве!». Мне понятно, что споры о допустимости частной собственности как таковой гремели в 1990 г., а к моменту начала приватизации принципиальное приятие института было достигнуто - другое дело, что дьявол был в деталях, к какомым деталям и Руслан Имранович руку немало приложил. Впрочем,  могу даже представить себе Р.И. Хасбулатова, рассуждающего о наследственном праве, ибо этот институт встречает гораздо меньше популистского отторжения. Если уж частная собственность допускаема - то как без наследования? Но самое главное - сколь бы ни был вреден Р.И. Хасбулатов, он завершил свою политическую карьеру 4 октября 1993 г., а приватизационный процесс продолжался несколько дольше. Понятно, что образ Хасбулатова риторически удачен, но опять же - Боженька накажет.

«Конечно, известно знаменитому публицисту, но лишь подзабыто, что приватизация по Чубайсу, собственно, была не передачей собственности в частное владение, а технологически более ограниченной (зато и успешной) работой по разгосударствлению собственности обобществленной. Как уж это ни оценивай, но задача вовсе не лишенных культурно-исторического видения (вопреки несправедливостям Соколова) либерал-реформаторов была несколько иной. Они исходили из того, что Карфаген должен быть разрушен, собственность - разгосударствленна. И как можно скорее. Ибо исходили они из того убеждения, что именно обобществленная собственность есть та почва, на которой произрастает гнусь социализма, неостановимо и стремительно, как какая зловредная сныть». Новое ноу-хау либерал-реформаторов положительно начинает делаться однообразным. Мой коллега А.Н. Привалов уже отмечал, что мероприятия гайдаровского правительства 1991-1992 гг., до самого последнего времени называвшиеся (в том числе и самим Е.Т. Гайдаром) реформами, теперь, согласно тому же Е.Т. Гайдару, стали всего лишь «дефибрилляционными мероприятиями», с которых и отдачи спрашивать грешно. Точно таким же образом «ПриватиЗАция!» (помните рекламу?), предполагавшая обретение эффективного собственника, теперь стала всего лишь разгосударствлением. Карфаген разрушен? - разрушен, так мы, окромя разрушения, больше ничего и не обещали.

Конечно, ноу-хау ценное, но бывают такие извинения, которые хуже оскорбления. Приватизация в первоначальном, немодернизированном смысле, предполагала, что  госсобственность, которая все равно бесхозна, все равно растаскивается и которой все равно уже невозможно управлять, передается в руки каких-никаких, но форменных собственников, и будь это сто раз несправедливо, это лучше, чем полный хаос. Можно спорить о том, хорошо ли это получилось, но хотя бы сама идея оседлать стихийный процесс, не допустить его полного выхода из-под контроля представляется достаточно оправданной. Приватизация же в новом смысле оказывается деянием не государственно-прагматическим, а чисто идеологическим. Никакая задача обуздания стихии и введения ее в какие-то рамки даже и не ставилось, напротив, разрушением Карфагена эта стихия только развязывалась, а реформаторы «исходили из того культурно-исторического видения, что легализация и легитимация нахапанного, награбленного, отнятого и отбитого будет происходить лишь на следующем этапе и в другую эпоху». То есть сперва нам объясняли, что приватизация имела целью хотя бы частичное обуздание Дикого Поля, а теперь выясняется, что истинной целью было его разнуздание - вплоть до наступление неведомой следующей эпохи. Чтобы избавить своего подзащитного А.Б. Чубайса от упреков в не во всем надлежащем и не во всем удачном исполнении реформаторских проектов, сочтено лучшим приписать ему идеологическое деяние по принципу «а там хоть трава не расти». Если это индивидуальная публицистическая находка г-на Рогова, то с таким адвокатом А.Б. Чубайсу никакого прокурора не нужно. Если же это новая коллективная установка либерал-реформаторов - «quos vult perdere - dementat».

Беда в том, что несомненно высокоталантливый (лестью за лесть) публицист г-н Рогов нагромождает Бог знает какие полемические приемы и договаривается до совсем уже геркулесовых столпов, лишь бы не был подвергнут самомалейшему сомнению (или даже благожелательному критическому переосмыслению) священный реформаторский миф, выдержанный в духе гимнов Ригведы про то, как «Индра поразил». Хорошо, поразил, дальше-то что?

Однако, гимнам г-на Рогова о том, как Индра, а также Гайдар, Чубайс etc. поразил, предшествовал не менее священный миф, изложенный в книге гимнов под названием «Краткая история КПСС» под редакцией т. Б.Н. Пономарева (в студенческом просторечии - «кирпич»). Особенность пономаревского текста заключалась в том, что все деяния родной партии объявлялись, во-первых, гениальными, во-вторых - единственно возможными, а всякие критические сомнения оказывались враждебной вылазкой, которая тут же встречала достойный отпор. Способность к деловому разбору полетов и критическому переосмыслению прошлого, что у КПСС, что у СПС оказывается примерно сходной - "Никто пути пройденного у нас не отберет, конница Буденного, вперед, вперед, вперед!". Что, учитывая ведомую нам судьбу КПСС, вряд ли принесет пользу либерал-реформаторам. И это совсем грустно, ибо к вменяемому диалогу с ними разумная часть общества и посейчас готова, но они сами предпочли окуклиться в секту, поющую ведические гимны про то, как Индра поразил, и ничего не способную слышать.