Максим Юрьевич Соколов, наш самый знаменитый публицист, объявил недавно об окончательном переходе на платформу право-консерватизма и разрыве с право-либеральным прогрессизмом 90х. Отличие право-консерватора от право-либерала Максим Юрьевич объяснил так: право-консерваторы – это те, кто не верят, что вся жизнь общества определяется схемами рыночной конкуренции, и уверены, что не один манок наживы, но и еще что-то, некий общественный бензин иной природы позволяет обществу и нации составить целостность, способную к осмысленному движению вперед.

Не будем спорить. Хотя, кажется, мысль выражена не вполне точно. Либерализм изобретен ведь не Хакамадой и Немцовым, образы которых стали главными антигероями право-консервативных манифестов Максима Юрьевича. Так вот, либерализм изобретен был не лидерами СПС, и оперирует вполне состоятельной и изощренной системой ценностей. Идеалы свободы и независимости, или, ежели угодно – самостояния человеческого – имеют не только что в Европе, но и в России традицию глубиною в несколько веков. Либерализм, собственно, самонадеянно полагает, что это самостояние и есть основа продуктивного существования общества. В то время как консерватизм противопоставляет такой самонадеянности авторитет надличностных ценностей – веры, традиции и пр. Это уточнение важно, чтобы все же не создавалось впечатления, будто либералы есть исключительно пустопорожние стрекозлы, верящие ни во что больше, как только фондовую биржу, курс доллара и ресторацию.

Но дело не в том. Наш знаменитый публицист, как и пристало обозревателю, решил продемонстрировать, что есть этот нематериальный бензин общественного духа, на примере из текущей перед глазами истории. И в своей известинской колонке, под заглавием «Сюрпризы наемной службы», дал следующую интерпретацию разворачивавшихся в Ираке военных действий: «Хаотичные действия бойцов антииракской коалиции, постоянно стреляющих совсем не туда, куда надо» демонстрируют, что концепция профессиональной, высокотехнологичной армии разбивается о жестокую, вечную правду войны: война есть убийство, и успешно противостоять деморализующей силе этого обстоятельства может лишь то, что испокон веку называлось «духом войска». «Такого страха и такой истерической стрельбы во все стороны в военной истории пока не наблюдалось», - резюмирует публицист ход военных действий, и делает вывод, что вся концепция профессиональной, современной армии, последовательными адептами которой являются американцы, не выдержала испытания боем. «Похоже, дело в принципиальном дефекте контрактной армии, служба в которой рассматривается как добровольный профессиональный выбор», рассуждает М.Ю., истинный же, боеспособный солдат - только тот, кто верит в святость дела, за которое идет на смерть и убивает других.

Некоторая, конечно, техническая ирония заключается в том, что мысли эти созревали в уважаемом обозревателе по впечатлениям первой недели войны, а в печати колонка явилась аккурат в тот момент, когда организованное сопротивление иракской армии практически прекратилось, а сама армия рассосалась во мгле песчаных бурь. Это, кстати, еще совсем не означает полной победы коалиции и окончательного успеха всего жестокого предприятия. Но факт остается фактом: режима Саддама Хусейна больше нет. Милитаристский режим, семнадцать лет воевавший и готовившийся к войне, перестал существовать через семнадцать дней после встречи с небывалом в истории примером трусости и истеризма, продемонстрированным англо-американскими войсками.

Вообще же, неудача рассуждения М.Ю. основана на простой ошибке, путанице, родившейся из увлечения. Соблазненный проекцией на российские политические обстоятельства, всегда столь выигрышной для колумниста, т.е. проекцией на полемику русских либералов (СПС) и консерваторов (скрепя сердце, подставим здесь «Единство») о принципах комплектования армии, уважаемый Максим Юрьевич просто спутал противопоставление «добровольческой» и «наемной» армии с различением двух принципов воинского комплектования. Армия рекрутская, набранная по повинности, отнюдь не то же самое, что добровольческая. И армии рекрутские демонстрировали отсутствие «воинского духа», эволюционирующего до полной деморализации, конечно, чаще, чем армии профессиональные, сиречь наемные. (Чему, кстати, и вторая американо-иракская война останется в военной истории очередным подтверждением.) Хотя последние, в отношении воинского духа, по ясно изложенным Максимом Юрьевичем причинам, уступали, разумеется,  добровольческим.

Вряд ли адекватно уважаемый публицист представляет нам и моральный дух американских солдат, чья лояльность собственному государству и его интересам чрезвычайно высока. Крамольно предположим даже, что гораздо выше, нежели в российской армии.

Но из желания подловить на этих вполне очевидных нестыковках не стоило бы, конечно, писать ответ. А ответ есть на что писать. Дело в том, что Максим Юрьевич Соколов, несмотря на очевидную несправедливость своих выводов, совершенно справедливо обозначил кардинальное, концептуальное отличие двух принципов армейского комплектования – профессионального и призывного, рекрутского. И совершенно точно указал самый корень этого отличия.

Помимо того факта, что беспримерно трусливая и истеричная армия в 17 дней, не взяв под контроль даже большей территории страны и не вступив ни в одно генеральное сражение, все же обрушила организованное сопротивление отнюдь не слабого в военном отношении режима, есть, кажется, обстоятельство еще более важное. А именно: официальные потери англо-американской коалиции составляют около 150 человек убитыми. Пусть даже эти цифры могут оказаться сильно заниженными. Пусть в три раза, что, конечно, было бы умягчительно для нашего исторического самолюбия.

Так или иначе, Максим Юрьевич Соколов абсолютно точно указал на кардинальное, цивилизационное отличие профессиональной армии от рекрутской. Она по определению, по самому своему существу ориентирована на войну с малыми потерями. Гибель солдат является для нее противопоказанием, подрывающим сам принцип ее организации, ибо, как точно отмечает русский публицист, никакие университетские льготы не приобретаются ценой собственной жизни. И «пентагоновские мудрецы», как остроумно именует М.Ю. американское командование, вынуждены не в силу мудрости или добросердечия, а по определению, по условию, планировать свои операции, исходя из этого обстоятельства. В то время как рекрутская армия, а уж, тем более, всеобщая воинская повинность исторически и принципиально, самим смыслом своей организации ориентированы на концепцию «пушечного мяса». В этом их брутальный, архаический (а вовсе не консервативный, как по смежности понятий решил М.Ю.) смысл.

Здесь, в сущности, следовало бы написать пронизанный болью и пафосом абзац о том, как командиры рекрутски-повинных армий на протяжении двух последних веков планировали свои операции, исходя из каких масштабов допустимых потерь. А также - о блистательной военной и идейной победе Иосифа Сталина над своим историческим соперником, достигнутой, в частности, тем, что остроумно противопоставил идее истребления всем чужого народа гениальное в своей простоте решение - истребление под разными предлогами собственного. Но воздержимся. Профессиональная армия – это армия, ориентированная на войну малыми потерями, в этом именно цивилизационный смысл ее малоудобного и дорогостоящего механизма. Sapienti sat.

Не будем мы здесь подробно рассуждать и о том, почему, в принципе, идея всеобщей воинской повинности в обществе, ориентированном на постиндустриальное потребление, технически обречена (грубо говоря, его основа – малодетная семья, которая просто не может позволить себе такой роскоши, как отдавать одного мальчика в смерть). И не будем злорадно указывать на прямую связь между законсервированной идеей «пушечного мяса» и состоянием морального духа комсостава нашей армии. Скажем лучше безапелляционно и прямо: сегодняшняя российская призывная армия есть просто бархатный способ концентрации в эпоху, когда концентрационные лагеря как способ поддержания необходимого духа нации официально осуждены и запрещены международными конвенциями. И нет никакой моральной идеи, которая могла бы изменить это.

Самый тяжкий и истинный крест идейного консерватора – убежать дружбы с живодерами. Максим Юрьевич, впрочем, это знает, думаю, не хуже меня.

P.S. (от редакции) Авторы сайта ГлобалРус высказывали в своих статьях мнения, схожие с мнением Максима Соколова.

31.03.2003 Комментарии: Александр Храмчихин. Всесильной Америке не хватает сил

01.04.2003 Комментарии: Александр Протопопов. Вместо шуток