Артист экономического роста 

На заседании правительства в конце прошлой недели случился маленький политический скандал. Вещь редкая. Намек на предвыборную нервозность.

Итак, канва внешняя. Михаил Касьянов не пустил на трибуну докладчика по налоговой реформе от Минфина Сергея Шаталова, сославшись на то, что материалы к выступлению смотрел и не видит предмета обсуждения – предложения Минфина никак не соответствуют задачам налоговой реформы. Задача провалена. Михаил Касьянов продемонстрировал таким образом неукоснительное рвение в выполнении указания Владимира Путина – искать путь увеличения темпов роста экономики, в частности - либеральным путем снижения налогового бремени. Алексей Кудрин же, в свою очередь, предстал на этой сцене фискалом-консерватором, скупым ростовщиком, мешающим экономике расти, а бизнесу цвести.

Резкий, до скандальности, жест премьера (ибо таких примеров, чтобы докладчика от Минфина не пустили к трибуне, никогда не было) эффектен и эффективен. Владимир Путин все интересуется, кто виноват, что экономика все не растет, а реформы не идут. Так вот теперь это знает вся страна. Это дядька Кудрин портит детям жизнь. Враг роста найден и уличен на месте злодеянья.

После заседания правительства посрамленный Кудрин высказался в том духе, что необходимо допускать прессу на заседания правительства шире, а стенограммы самих заседаний публиковать как-то, что ли. И его можно понять.

Искусство распасовки

На самом деле налоговая коллизия правительственного заседания была не так проста.

Тут прежде всего имеет смысл вспомнить, за что вообще отвечает преимущественно министр финансов Кудрин, и в особенности – накануне одних и других выборов? Министр финансов в первую очередь отвечает за финансирование госрасходов. К заседанию правительства Минфин, собственно, и подготовил свое предложение на этот счет: два варианта осторожного снижения налогов (либо НДС, либо ЕСН), которые должны быть компенсированы повышением налога на недра и сокращением планируемых правительством госрасходов. И вот именно эту конструкцию отказался обсуждать премьер Касьянов, ловко прилепив министру Кудрину ярлык - «враг роста».

Оно и понятно. Ведь за что, в свою очередь, прежде всего отвечает премьер Касьянов вообще, и в особенности – накануне одних и других выборов? Он отвечает за обеспечение экономических условий политической стабильности президентской власти. Что, в свою очередь, подразумевает сохранение статус-кво в отношениях с политически наиболее мощными группами бизнес-интересов и поддержание относительно высоких на фоне прежних лет социальных и бюджетных расходов.

Показательное снижение налогового бремени принесет Михаилу Касьянову только бонусы – и президентские желания учел, и в либеральный тренд попал. А вот маневр с перераспределением налогового бремени и сокращением расходов, предложенный Кудриным, напротив, принесет все более неприятности. Столь артистично и влет отвергнув кудринскую конструкцию, опытный игрок ответственностями Михаил Касьянов вернул мяч министру финансов. Президентского распоряжения о снижении налогов никто не отменял, а значит - Алексею Кудрину придется готовить новые предложения.

Михаил Касьянов метит на самом деле в сверхдоходы Минфина, пролившиеся на него  вследствие саддамофобии президента Буша-мл. Алексей Кудрин много раз заявлял, что не согласен снижать налоги за счет сверхожидаемых халявных нефтебаксов и что страна не должна финансировать свои расходы «случайными» деньгами, что снижать налоги легко, а сокращать потом расходы трудно и пр. Михаил Касьянов все эти аргументы про «нельзя» знает. Ну – нельзя. Но как удобно!..

Святой источник

В ходе этой стремительной аппаратной распасовки, Алексей Кудрин успел, однако, выложить еще один и впрямь политический свой козырь. Он-таки заявил, что снижение общего уровня налогооблажения следует компенсировать увеличением налога на недра, т.е. частичным перераспределением налогового бремени в пользу перерабатывающих отраслей и во вред экспортно-сырьевым. Лишь таким образом, по мнению правительственных либералов-структуралистов, можно сделать шаг к выравниванию инвестиционной привлекательности первых по сравнению со вторыми.

Речь идет о том, что сверхрентабельность сырьевого экспорта, являющаяся сегодня базовым фактором экономической и политической системы, отнюдь не является столь уж естественной и богоданной. Т.е. проистекает отнюдь не из того, что сырьевики производят больше всех прибавочной собственности благодаря трудолюбию и менеджерским талантам. Вы будете расстроены, но – нет. Сегодняшняя модель налогообложения сырьевых отраслей строится по принципу «делиться надо». Отрасли эти имеют наибольшую рентабельность и потому обеспечивают из своих доходов огромную долю бюджетных поступлений. Когда за счет мировых цен их доходы и вовсе начинают зашкаливать, государство изымает большую часть этой сверхприбыли, когда цены на мировых рынках идут вниз – умеряет свои аппетиты.

Но сути дела это не меняет – базовый уровень рентабельности в этих отраслях гораздо выше, нежели в остальной экономике. А соответственно, и инвестиции устремляются прежде всего сюда, а не в другие сектора. Этот контур и задает воспроизводящую саму себя модель сырьевой экономики. Решающим конкурентным фактором в ней оказывается доступ к сырью, доступ к сырьевой ренте. Экономика как бы разделяется на два сектора, на две лиги с существенно разными условиями конкуренции.

Наследие феодализма

В основе такого положения вещей, собственно, лежит базовый политический договор – базовое соглашение государства и основного налогоплательщика, определившее характер политической и экономической системы. Соглашение, сложившееся еще в середине 90х, когда слабое государство имело слишком мало рычагов налогового администрирования и предпочло отдавать сырьевой экспорт на откуп корпорациям в обмен на определенный уровень налоговой лояльности. Стоит отметить, что весьма похожий принцип отношений федеральное правительство практиковало тогда и с регионами. И не стоит искать тут персонифицированного автора-злодея, отдельного юркого Березовского или целую Семью. Просто раннее посткоммунистическое государство было как бы феодальным и держалась на системе соглашений и взаимных прав верховного правителя и удельных князей. Таков средневековый закон сохранения мира и единства.

Продолжая аналогии, можно сказать, что сегодня мы находимся в эпохе сосуществования ранней буржуазии и латифундий. Верховная власть уже ограничила политические права и привилегии последних – запретила им самостоятельно и напрямую содержать политические партии, телевидение и чиновников верховной власти. Отчасти она ограничивает и их имущественные права, запрещая совершать капитальные вложения в инфраструктуру – например, строить частные нефтепроводы. Все это – не надо питаться иллюзиями и пропагандистскими клише – подготовка к тому, чтобы поставить под сомнение права их собственности. Или – в лучшем, бархатном случае – тот самый базовый налоговый договор, который власть заключала с ними в прошлую эпоху. Тот самый договор, согласно которому налогами облагается не право пользования сырьевыми «латифундиями», а прибыли от их использования. Именно эта уловка, или, скажем добрее и мягче, – особенность, обеспечивает в сырьевом экспорте почти постоянно более высокую рентабельность и делит экономику на два сектора с существенно разными условиями конкуренции.

На два фронта

Вопрос сегодня, собственно, не в том, будут ли ограничены права «латифундий», т.е. рентных корпораций. Скорее всего, так или иначе – будут. Вопрос в том – кем, как и в чью пользу. Сегодня наступление на сырьевые «латифундии» идет по двум направлениям: 1) либеральные, но робкие предложения по пересмотру принципов рентного платежа (см. идеи министра Кудрина) и 2) довольно агрессивные заявки на экспансию квазигосударственного бизнеса, т.е. рентных корпораций, принадлежащих государству («Роснефть», «Газпром», «Транснефть»), которые угрожают «латифундиям» конкуренцией на их поле и переделом принципов доступа к ресурсам. В первом случае буржуазный кризис будет разрешен в пользу выравнивания условий конкуренции и компромиссной корректировки базового социального договора, во втором – в пользу традиционного российского рывка назад. И все мы снова отправимся по тому же кругу.

Именно эта развилка и составляет, кажется, главный и сущностный сюжет политического момента. Пока что сырьевые корпорации ведут бои на оба фронта, о чем свидетельствует, в частности, и поведение чуткого Касьянова на заседании правительства. Очевидно и то, что до президентских выборов ситуация решительно не изменится. Однако контуры возможного соглашения имеет смысл определить именно в оставшиеся полтора года.

Разбор несостоявшихся полетов

Ну, а что касается  перепалки Касьянова с Кудриным на заседании правительства, то, в сущности, Бог с ней. Дело в том, что ни тот, ни другой исход спора не есть, по видимости, дверь к искомому – т.е. росту экономики.

Никакого же эффекта от налоговых корректировок ждать не следует просто потому, что реальная эффективная ставка налогов (т.е. фактические налоговые изъятия) все равно меньше, нежели даже сниженная их номинальная ставка. Так, например, считается, что реально собирается ЕСН на уровне немногим более 10% от общего фонда заработной платы (при том, что знаменитая прогрессивная регрессивная шкала ЕСН - «35%-20%-10%»). Кроме того, в основе налоговой системы все еще во многом лежат неформальные соглашения предприятий с разными уровнями госвласти: бизнес минимизирует официальные налоговые отчисления, частично компенсируя это различными выплатами тем или иным субъектам власти. Здесь и финансирование кремлевского «Единства», и помощь губернатору в предвыборной или посевной, и прочие разнообразные формы кормлений. Таким образом, обсуждаемое небольшое снижение номинальной ставки может дать эффект в смысле дальнейшей легализации экономики (что само по себе вполне неплохо), но никак не в смысле высвобождения денег для расширенного воспроизводства. Чего так ждет Владимир Путин к своим выборам.

Однако президент велел – премьер исполнил. Начальству лучше не перечить. А выпадающие вследствие корректировки налогов доходы легко возместить из тех самых халявных нефтебаксов. Ну уж а буде сей родник иссякнет, открутим как-нибудь назад. Не привыкать.

Однако и более вдумчивые предложения Алексея Кудрина быть реализованы сейчас все равно не могут. Дело в том, что ни снижение госрасходов, ни пересмотр базовых налоговых договоров не находятся в его компетенции. Это вообще не уровень решений правительства, политическая конструкция которого ориентирована на поддержание статус-кво. И вообще, президент просил сделать тихо и красиво, как по книжкам: снизили бремя – получили рост, а вовсе не устраивать новую буржуазную революцию накануне выборов.

Так что сутью маленького налогового скандала в благородном кабинете являлось не то, как обеспечить рост путем снижения налогов, а, собственно, интересный вопрос – кто ответит за то, что этого роста в ближайшем будущем не будет.