Сегодня, 30 января, исполняется семьдесят лет со дня прихода нацистов к власти в Германии. «Приход» этот был вполне конституционным. В тот день германский президент Гинденбург назначил рейхсканцлером (т.е. главой правительства) Адольфа Гитлера, лидера Национал-социалистической немецкой рабочей партии, набравшей на выборах в рейхстаг наибольшее количество голосов — 33 процента, тогда как социал-демократы набрали 20%, коммунисты - 17%, Партия Центра - 12%, Немецкая национальная партия - 9% и т.д.

Воспоминание о том, как демократическая процедура привела к власти чудовище, тягостно для демократии, а нынешняя дата в очередной раз воскрешает ряд вопросов. Например, о том, что было бы, если бы Гитлер после поглощения Чехии не попер в Польшу, а сосредоточился на обустройстве фатерлянда, прокладке автобанов, выпуске «фольксвагенов» (т.е. «народных повозок»), строительстве Нового Берлина, более углубленной работе над ракетами и атомным оружием? Еще более популярен вопрос: не грозит ли России что-то подобное сценарию 1933 года, не победит ли на каких-нибудь будущих выборах российский фашизм?

Мощь фашистской идеологии, обеспечившая ей победу на выборах, базировалась на двух-трех простых, но гениальных находках. Первая из них такова: для укоренения фашизма следует усиленно поддерживать в людях острую неудовлетворенность своим положением, внушать им, что обездолены не только они сами, обездолена и унижена их родина. Народ должен постоянно испытывать то, что психологи именуют «фрустрацией». Поскольку разрядить фрустрацию можно лишь направив гнев на врага, виновного во всех неудачах и бедах, остается лишь указать этого врага. Нацисты сумели создать убедительный в глазах простого человека собирательный вражеский образ, состоящий из этнически, религиозно и идейно чуждого сброда — из «версальских шулеров», плутократов (те же олигархи), демократов, либералов, клерикалов, большевиков, евреев, гомосексуалистов, цыган, декадентствующих интеллигентов, деятелей дегенеративного искусства, международных банкиров и продавшихся им негодяев — то есть мрази, сплотившейся в тотальном антинемецком заговоре. Раздавить такого врага — задача жизни или смерти для Германии, и по плечу она только нацистам.

Второй их психологически безошибочной находкой (не универсально безошибочной, а лишь применительно к Германии) было объявить своих соотечественников высшей расой, причем — в духе ХХ века — обставить это как научное открытие. Какое облегчение для тех миллионов, кого жизнь никогда не баловала лаской и подарками, вдруг узнать, что зато они — самые избранные и самые правильные, а если примкнут к нацистскому движению, то станут еще более избранными и правильными. Нацистское движение обещало не просто победу над антинемецким заговором, оно обещало торжество высшего и чистого над низшим и грязным. Какой соблазн для вечного неудачника, для прыщавого онаниста, которому в жизни сказали «нет» все, кто могли это сделать, — мгновенно стать Участником Великого Дела! Какой простор для благодарного и эйфорического энтузиазма, какой пафос переделки неправильного мироустройства!

Впрочем, это уже потом. Немецкий фашизм не смог бы даже выйти из пивных, не веди его к политической победе ряд по-своему гениальных людей. Именно удачное (на горе остальному миру) сочетание этих людей, их неутомимость, самоотдача и яростная пассионарность обеспечили все то, без чего фашизм не пришел бы к власти — гибкую тактику, пропагандистское обеспечение, упорную организационную работу, источники финансирования.

Когда слышишь, будто угроза фашизма возникает у нас от того, что кто-то издал «Майн кампф» и какие-то молодые люди его начитались, это вызывает улыбку. Если бы все было так просто! Этот рыхлый многословный опус, раскрыв который, увязаешь в уже никому не интересных деталях политической борьбы и общественных полемик 80-летней давности, в забытых сражениях Первой мировой, в обличении Версальского договора вперемешку с рассуждениями о правильном воспитании, о человеческих расах, о древних германцах, о проблеме Южного Тироля, об изъянах австро-венгерской государственности и о том, как следует покрывать броней германские крейсера. Редкий энтузиаст долистает ее до середины (о прочтении нет и речи). Проблематика, может быть, и задевавшая за живое немца 20-х годов, не говорит нашему российскому современнику почти ничего. А стиль! А суемудрие! «Глубина падения какого-либо тела всегда является мерой отдаленности данного его местонахождения от первоначального положения, в котором оно находилось раньше» (первая фраза главы Х). Знакомый немец объяснил мне, что перевод не виноват, оригинал написан еще хуже.

Фашизм — порождение жизни, а не книг. Кстати, русский «Майн кампф» написан более 130 лет назад, но не породил фашизма. Это талантливое сочинение, содержащее, наряду с ошибочными, много блестящих идей, оплодотворявших мировую историософию и культурологию от Шпенглера до Тойнби. Речь о «России и Европе» Николая Яковлевича Данилевского, где вы найдете среди прочего и рассуждения о более совершенной форме славянского черепа, и о нравственном превосходстве русских над прочими народами, и о необходимости завоевания Константинополя. Изданная в 1871 году книга не встретила на родине общественного отклика по причине отсутствия, как стали говорить позже, социального заказа на нее. Россия не была тогда ни унижена, как Германия в 1918-м, ни ввергнута в нищету репарациями, у нее не болела душа по поводу отторгнутых территорий. Российское общество не испытывало фрустрации, а наоборот, было охвачено подъемом эпохи Великих реформ. Какие тогда могли быть в России перспективы у фашизма?

А вот сегодня, внушают нам, перспективы есть. Хотя незаметно ни злых гениев, ни ярких ораторов, ни блестящих перьев. Нет и российских Тиссенов, готовых финансировать партийное строительство. Не выросли пока, а их бледные аналоги обхаживают реальную власть. Почему Тиссен, Крупп и Гугенберг давали деньги Гитлеру, более или менее ясно. Они поддерживали восходящую силу, полную решимости избавить Германию от репараций, вернуть колонии, вернуть Эльзас, Лотарингию, Саар, Познань, Мемель, Данциг, куски Силезии, Шлезвига, Померании. Им хотелось, чтобы в стране закрутили гайки (а у веймарской власти, считали они, кишка тонка против диктата красных забастовщиков и прочих смутьянов). Они были за возрождение немецкой военной мощи, что означало для них государственные военные заказы. Они обладали такими старыми и огромными капиталами, что несколько миллионов марок для них не делали погоду — а вдруг дело выгорит?

Никаких аналогий с Россией тут не просматривается. Старых капиталов в  нашей стране нет. Даже самый идейно близкий фашизму «новый русский» может поделиться с носителями симпатичных ему идей лишь скромными деньгами. Но и при этом на первом месте для него — своя выгода. Он инвестирует политическое движение как предпринимательский проект. Давайте представим такого «спонсора», пусть даже самого дремучего. Приносят ему программу фашистского движения — по сути, на привычном ему языке, «бизнес-план». Он читает:

«Поддержка отечественного производителя», правильно. «Диктат русского капитала», отлично. «Изгнание транснациональных компаний и банков» — гм, это надо обмозговать. «Протекционизм» — ихних, значит, на наш рынок не пускать. Так ведь и они к себе пускать перестанут. Не пойдет. «На телевидении и в печати всё будет чисто русским». А что сверх того, я дома на видаке посмотрю. «В России будет чисто русская власть», вот это верно! «Восстановление СССР». Здрасте! Противоречит предыдущему, зачем нам эти тюбетейки? Вычеркнуть. «Навести в стране порядок, чтобы все ходили по струнке». Правильно! «Граница пусть снова будет на замке, отменить свободный выезд из страны», тут хватили лишку, этак и я на Багамы каждый раз отпрашиваться должен? Вычеркнуть. «Установить диктатуру, упразднить антинародные партии и Думу». И я не смогу стать неприкосновенным депутатом?! Вычеркнуть. «В стране должен быть один вождь и хозяин». А он не скажет мне завтра, что он и на моей фирме хозяин? Лучше не надо. «Поднять дисциплину труда, покончить с забастовками». Очень хорошо. «Всех евреев — в Израиль». Всех? Этак половина моих деловых цепочек лопнет. Не пойдет. «Россия вернет себе Крым» — ага, вместе с крымскими татарами, мало нам чечен. Да и пляжи неважные. Не пойдет. Ну а где главное — где сроки окупаемости, примерная дата прихода к власти, бизнес-календарь? Какие будут первые шаги? А, вот, кажется: «Самой первой задачей станет жесткая защита интересов России в ближнем и дальнем зарубежье с опорой на военную силу, создание обновленной и эффективной армии...» Ага! Все мои прибыли изымут на свою обновленную и на свою жесткую. Идите-ка вы, ребята, подальше.

Итак, откуда коричневые возьмут деньги — очень большие деньги? Ведь чтобы фашизм стал у нас массовым движением, ему надо переломить в сознании миллионов людей слишком многое. Без, как минимум, собственного телеканала у него нет никаких шансов, и даже с таковым совсем чуть. Собственный телеканал — это безумно дорого, а у наших коричневых, к счастью, нет средств даже на газету, заслуживающую называться газетой. И, похоже, не будет. В веймарской Германии, где большинство предпринимателей были иного мнения, нежели Тиссен, штурмовики нацистов умели обложить их принудительной данью в пользу своей партийной кассы. С нашими предпринимателями такой номер не пройдет, они сами кого хочешь обложат.

Но вдруг на святое дело российского фашизма ужасно захочет (и сможет) отслюнить много-много долларов какой-нибудь восточный шейх? Верится плохо, но допустим. Так ведь и шейх ни копейки не даст просто так. Он сделает это не иначе как под перспективного лидера, под неотразимую программу. А перспективный лидер построит себе на шейховы денежки неотразимую виллу на Канарах, тут сомнений нет ни у кого. Может быть, в этом и заключается наша большая национальная удача?

Пойдем далее. Почти все свое умственное богатство наши доморощенные фашисты направляют на вопросы расовой и этнической чистоты и не делают серьезных попыток (либо совсем вялые) прикинуться защитниками обиженных. Полагают, что те побегут за ними из чистого мазохизма? Наш юный фашизм, если верить автопортретам, молодцеват, белокур, атлетичен, вызывает сердцебиение у красоток — охота ли такому румяному юберменшу и чистоплюю возиться с теми, у кого стоптанные башмаки и серые лица? Да и сами обиженные, в свою очередь, не видят причин прибегать к таким сомнительным защитникам. Сегодня они еще верны иллюзии, что их защитники — Ленин, Сталин и примкнувший к ним Шепилов.

А завтра? Может быть, недовольные слои общества все же припадут к какому-нибудь прото- или квази- или пара-фашизму? Взгляните, сколько экстремистских организаций перечислено в сборниках «Панорамы»! Действительно, тот потенциал, который несет в себе недовольство значительных людских масс, весьма опасен. Опасно постоянное (и, возможно, намеренное) вдалбливание нелепой мысли, будто у нас все плохо, ужасно, невыносимо, будто Россию все затирают, грабят, плетут против нее заговоры, хитростью отняли ее земли, опасно накопление фрустрации. Если сегодня в обществе нагнетается фрустрация, мы должны ясно понимать: этому одинаково радуются и красные, и коричневые. И, как ни грустно, нагнетают ее не фашисты, а наша демократическая печать и наше демократическое телевидение.

Способен ли потенциал недовольства воплотиться в политическое движение фашистского толка? Теоретически да, хотя его энергетика уменьшается вместе с уменьшением числа бедных. Но такое движение никогда не назовется фашизмом, не воспримет фашистскую символику. Оно может назвать себя как угодно — даже «Антифашистской фронт», почему нет? — а ряженые буяны со свастиками еще и помогут ему поддерживать политическое алиби.

Были бы неизбежны и другие отличия от оригинала. Наших граждан трудно соблазнить антропологическими баснями: русский куда менее падок на дешевую лесть, чем веймарский немец. Данное различие — совсем не пустяк. За ним много такого, что как раз и делает русскую версию «классического» фашизма, по сути, несозидаемой. Есть, есть глубинные различия между народами — не менее важные, чем те, что лежат на поверхности.

Последний довод сторонников теории расцвета российского фашизма — примеры избиений иностранцев и кавказцев. Да, читать об этом стыдно и грустно, а любое возражение воспринимается болезненно и чуть ли не как защита скинхедов, и все же скажу: фашизм — явление политическое, а скинхеды — биологическая реакция на чужое и непохожее. Так белая ворона будет забита черными товарками, так в средние века сжигали слишком уж рыжих. Однако, «Стрингер» (№1/34, 2003, стр. 16) приводит данные общеевропейского социологического исследования, согласно которому расистов в России почти втрое меньше, чем в Западной Европе. Экстремистская националистическая идеология и ксенофобия в сегодняшней России — удел маргинальных групп. Никакая организационная работа не поможет им одолеть избирательный барьер — в отличие от своих коллег в Австрии, Голландии и других европейских странах. Наш народ вышел из потрясений ХХ века морально более стойким, чем надеются его недоброжелатели и уверяют его поклонники. И еще — фашизм, пусть он и назывался иначе, мы уже один раз пережили. А люди с незапамятных времен усвоили: Бог дважды подряд чуму не насылает.