Вот говорят «массовая культура, массовая культура! Убивают! Где мой Шенберг! Почему вместо него Майкл Джексон!»

Еще вот так можно: «Джаз подчеркивает конформистское постоянство, поскольку благодаря ему индивидуальное сознание исчезает в некоем массовом самогипнозе. Индивидуальная воля подчиняется в джазе коллективной, и индивиды, которые в этом деле участвуют, не только одинаковы, но и виртуально даже неразличимы». Красиво, непонятно и на «твою мать» похоже. Интеллектуальная критика массовой культуры. Автор – любимый эксперт по джазу любимого эксперта леваков по «серьезной музыке» Теодора Адорно - нью-йоркский журналист Уинторп Сарджент. Который, впрочем, после сочинений книг о джазе, полных такой вот, с позволения сказать, высокопарной херни, принялся за переводы Бхагават-гиты как более прибыльные, а, кроме того, о предмете имел весьма смутное представление. Предполагал, что если негров с детства учить в музыкальных школах, а не совать им с пяти лет «клистирные трубки», как именовали саксофон Ильф с Петровым, – то негры бросят свой визг к егодам и начнут лабать Бетховена через один. Натурально, так и писал в газете. На что добрейшей души Дюк Эллингтон заметил, что, может, оно и правда, то, что масса сказал, только приличному человеку стыдно такие вещи вслух произносить. Впрочем, даже по приведенному здесь пассажу виден профессионализм: если для человека в биг-бэнде, в который метил Сарджент, «виртуально неразличимы» и «одинаковы» индивидуумы, то одно из двух – либо у человека уши виртуальные, либо на них гопак плясало стадо медведей.

Увы, критика массовой культуры со стороны записных интеллектуалов всегда грешила полным незнанием предмета – в самом деле, не будет же интеллектуал слушать Мадонну, а критиковать ее надо, так мы это… тово… спросим у дочери, а там - кривая вывезет. Не первый раз словеса плести. Сказанное, впрочем, в равной степени относится к похвале массовой культуре со стороны «серьезной науки»: когда профессор Кнаббе расписал историю поп-музыки, восславив ее как феномен не помню чего, то даже незамутненный образованием поклонник группы «Король и шут» нашел бы там бездну каких-то дыр, странных выводов и подозрительных генетических связей.

Короче, тупик. Образованные люди масс-культуру не знают, ибо брезгуют, а необразованные на то и необразованные, чтобы молчать в тряпочку. В результате раздаются только вопли неодобрения либо шулерские, как это теперь говорится, «разводки». Далекие от поп-культуры люди находят в ней корень всего, вплоть до развала СССР и ранней беременности внучки, близкие же, если наделены даром речи, либо занимаются каталогизаторством из серии «это похоже на то, а то похоже на вон то, а уж вон то – вылитый Чайковский, только задом наперед», либо срубают на ней большие деньги, дуря почтеннейшую публику рассуждениями о смерти культуры вообще, читанутыми в послесловии к «Имени розы».

Меж тем, в массовой культуре масса полезного. Это такой срединный путь между Пушкиным и водкой. И хоть помянутый уже Шенберг говаривал, что только срединный путь не ведет в Рим, хочется все же спросить: зачем же непременно каждый раз в Рим-то? Неужто нельзя дома посидеть или там просто в садик выйти – а он весной цветущий такой, садик-то, солнце сквозь деревья светит, на ум романс какой просится. Вот вы не задумывались над тем, что романсы – это не «ого-го», а поп-культура в чистом виде? Не задумывались, потому что их Лемешев пел? А вы слова, слова послушайте. А что до Лемешева, то играет «Кронос-квартет» Хендрикса в очередь со Стравинским, и ничего: подают им руку, а не два пальца. Тем паче, что среди них – девушка красоты неземной. Так что, ей-богу, можно и без Рима, если не хочется. Волочь человека силком и тыкать харей в «Черный квадрат» либо в серийную технику – вот уж где тоталитаризм-то. Кстати сказать, нигде нет такого количества императивов, как в речах производителей «серьезной» культуры. Иногда возникает ощущение, что если ты их слушать не будешь – тебя сейчас на съезжую отправят. Я мог бы и еще поцитировать – от Ницше до Рихтера – но это в другой раз. Когда книгу напишу. Чем я хуже Уинторпа Сарджента. Тоже журналист.

Самое распространенное сетование, во всяком случае, у нас – что молодежь ни фига не ходит на «Декабрьские вечера», а так и норовит завернуть на Горбушку, где какой-то богомерзкий металлист орет дурным голосом богомерзкие тексты. Меж тем, всякий, кто пытался хоть раз попасть на «Декабрьские вечера», знает, что проще попасть на прием к покойному Леониду Ильичу, чем туда. Да чего там: когда приезжала Монтсеррат Кабалье, я аккурат заведовал отделом культуры в одном издании. И видел это безумие: этих тетушек бальзаковского возраста, которые выковыривали из чулка заначенные на новые ботинки для подлеца-сына, который непременно хочет «гриндерсы», доллары и совали их в углу верному человеку, знавшему, как и где приобрести по цене хорошего кухонного гарнитура билеты на диву, которой, между прочим, когда-то, как говорят, «не впадлу» было с Фреди Меркьюри пластинки записывать. Девушку Чечилию Бартоли, которую любит теперь даже поклонник русского шансона, сразу раскручивали как звезду для концертных залов – вы ее дискографию посмотрите – и раскрутили до того, что билет на ее гастроль в Москве стоил, если я не ошибаюсь, в районе десяти тысяч рублей. На хорошее место, разумеется – за пару тыщ можно было на люстре повисеть, наверно. Вы желаете молодежи при этом? Я вот помню, приезжал к нам поп-идол Дэвид Боуи. Так на него билет двадцать баксов стоил. И то это считалось «западло», и на концерте сидели одни красношеие быки, а прогрессивная молодежная журналистика упражнялась в злословии по этому поводу.

Ну ладно. Цену можно обсуждать – если ты тянешься к культуре, то можешь и поголодать полгода. Но билетов-то даже при наличии пачки денег нету. Верный человек нужен. Никто не слышал о театральной мафии? Которая билеты скупает? Нет, не на концерты Ника Кейва, не волнуйтесь. Она шевелится, когда к нам едет очередной футбольный тенор грудью колыхать, когда у нас Ростропович что-нибудь ставит и т.д. Короче, сами не маленькие, чего я вам расписываю.

В общем, по мере наблюдений складывается твердое впечатление, что «серьезная культура» - это тоталитаризм плюс какая-нибудь мафия под боком плюс круговая порука, про которую я вам рассказывать не буду, ибо сие недоказуемо. И потому, когда дирижер Спиваков убивается за молодежь, хочется попросить его о нескольких вещах.

Во-первых, расстрелять всю банду билетчиков. Расчистить, так сказать, подходы к нему молодежи.

Во-вторых, не рассуждать прилюдно о том, чего не понимаешь. Сказать просто на все вопросы: не знаю я, кто такой «битлз». А не сетовать на упрощения и опошления. Потому что все одно маханешь где-нибудь. А молодежь – она чуткая. Не любит, когда ей врут. Об этом тонны книжек написаны.

В-третьих – ну ей-богу, убрать эту мину с лица. По которой понятно, кто единственно важным делом занят, а кто мерзостью всякой бесполезной. Поп-культура – она, конечно, мерзость. Но многим нравится. И эта мина все робкие попытки сходить на чужую территорию убивает напрочь. Это я своими глазами наблюдал – ах, значит, моя любимая группа «Некрокиллдозер» - говно? Так и ваш Моцарт тогда – такое же говно. Дух противоречия. Тоже известный психологический феномен.

Это все по форме. По сути - в  другой раз. Тоже в книге. Материя долгая. Но и форма уже показательна. Мало какой любитель «Сплина» будет по каждому удобному случаю объяснять, какая гадость этот ваш Бетховен. Адепты же Бетховена заняты этим в адрес «Сплина» сплошь и рядом. Получается, что предмет, призванный пробуждать в людях чувства добрые, на деле пробуждает исключительно антисемитизм на все, что не требует разъяснения на двадцати листах. Почему это происходит  - вопрос сложный. Но подозрения кое-какие есть.

Дело в том, что никакой культуры, кроме поп-культуры, у нашего среднего человека в голове не имеется. Убили ее большевики. Давно и с контрольным выстрелом. И потому, если средний человек решил предаться упоению сложными материями, – по бескультурию своему на прочих он будет смотреть как на приматов. Такой вот парадокс. Тем более поразительный, когда он верен не только для среднего человека, а и для самого что ни на есть носителя сложных материй. То есть, прямо в нос шибает. Возникает ощущение, что носитель сейчас отложит кисть или смычок, наденет малиновый пиджак и пойдет в ресторан жрать икру ложками. Смешно, но часто так и происходит. Разве без малиновых пиджаков обходится.  

Потом уже и не смешно. Потому что пропасть все ширится. Это Спиваков верно говорил. Одна знакомая журналистка недавно, собираясь на интервью с Банионисом и получая вводную на предмет того, что только что Содерберг снял римейк «Соляриса» и неплохо бы Баниониса спросить об этом, поинтересовалась, окончательно запутавшись в двух «Солярисах»: «Так мне что, с Тарковским тоже интервью делать?» Только вот причины этой пропасти часто – точнее, почти всегда – указываются некорректно. Не по тому адресу.

Вышел у меня как-то примечательный разговор с человеком, торгующим станками, но понимающим во всем. На предмет джаза и Шенберга. И человек этот сказал примерно следующее: да знаешь ли ты, глупый, что хорошая культура не предназначена для всех. А только для тех, которые в райских кущах. Которые избранные. Которые с детства все имеют. Он не сказал – «аристократия духа». А мог бы. Бедный Достоевский. Знал бы он, в какой кистень превратят версиловскую утопию.

Вот так. А вы говорите – молодежь на Шнитке плюет. Чего ж ей не плевать-то, когда адепты большой культуры, учителя жизни, люди, которым вроде на голову не гукались тяжелые предметы и которые не страдают падучей, утверждают, что, коли ты родился в дерьме – то там тебе и оставаться до самой смерти?

В конце концов, тем самым разрешение от интеллектуалов плевать на Шнитке молодежь получает каждый день.