В Тегеране продолжаются российско-иранские переговоры по ситуации вокруг АЭС в Бушере. Необходимость в таких переговорах возникла после того, как Россия заморозила строительство пресловутой АЭС, заявив, что с 17 января не получает оплаты за свою работу, хотя платежи должны идти ежемесячно. Как заявили в Росатоме, «можно сколько угодно анализировать причины случившегося, но факт остается фактом: денег нет, а без денег строить невозможно». В результате Москва уже объявила о сдвиге сроков пуска энергоблока и, соответственно, поставок ядерного топлива в страну. Изначально предполагалось, что пуск произойдет в сентябре, а топливо будет поставлено за полгода до этого – т.е. как раз в марте.

В Иране задержку платежей не признают, но объясняются при этом невнятно. Изначально речь шла о том, что страна переводит валютные активы из долларов (в которых до сих пор шли платежи) в евро – но и в евро, несмотря на все обещания, российские подрядчики до сих пор ничего не получили. Параллельно в Тегеране предпочитают напирать на обязательства Москвы – например, вчера глава местной парламентской комиссии по внешней политике заявил, что «для Ирана абсолютно неприемлемы отсрочки в завершении строительства Бушерской АЭС». Однако договориться пока так и не удалось, а на предыдущем раунде переговоров стороны не смогли даже согласовать итоговое заявление.

Что бы там ни произошло, это серьезный поворот в российско-иранских отношениях. Отдельный вопрос, кто его инициировал – антироссийское лобби в Тегеране, заморозившее платежи, или Кремль, который в последний момент не захотел рисковать и поставлять Ирану ядерное топливо. Последний вариант звучит, пожалуй, более убедительно – в свете того, что Ираном сейчас опять будет заниматься Совбез ООН, а также учитывая, что вообще-то у России по-пре