В Новосибирске местное управление ФСБ сообщило о задержании двух членов НБП по подозрению в организации теракта. Согласно данному сообщению, накануне 9 мая оперативные сотрудники ФСБ обнаружили в Новосибирске несколько тайников, в которых хранились ящики с артиллерийскими снарядами. По подозрению в организации тайников были задержаны двое членов НБП – Николай Балуев и Вячеслав Русаков. При обыске в доме обоих подозреваемых было обнаружено большое количество взрывчатки, в том числе – килограмм гексогена, оружие и спецлитература по минно-взрывному делу, а также удостоверение газеты «Генеральная линия» (бывшая «Лимонка»). Представители ФСБ уже сообщили, что знают о целях возможных терактов – здание управления ФСБ, а также железная дорога.

Откуда взялась эта информация, если задержанные, судя по всему, ни в чем не признались, пока не ясно. Впрочем, в этой истории и так слишком много неясного. В частности, непонятна позиция самой НБП. Вскоре после задержания Балуева и Русакова, партия распространила заявление о «задержании двух активистов НБП» и предъявлении им необоснованного и «чудовищного» обвинения. Речь в заявлении шла о том, что ФСБ изъяло в качестве взрывчатки банку с селитрой, которую мама Виктора Балуева использует в качестве дачного удобрения. Однако вскоре после появления информации об изъятом гексогене местное отделение НБП сообщило, что ни Балуев, ни Русаков уже давно не являются членами организации – в частности, Балуев был исключен из НБП за «поведение, несовместимое с партийной этикой», а стало быть, партия за их действия ответственности не несет. При этом сам Лимонов, назвав дело провокацией спецслужб, говорил о задержанных как о «наших ребятах», то есть, вроде бы, признавал их в качестве «своих».

Как бы кто ни относился к НБП, до самого последнего времени он вынужден был признавать следующие вещи: партия занимается какой угодно активностью, но явно не готовит взрывы (то, что сам Лимонов сидел в тюрьме по приговору в подготовке государственного переворота в Казахстане, можно оставить за скобками как историю странную и неоднозначную), а также – партия никогда не открещивается от своих членов, подвергающихся преследованию со стороны властей. Кроме того, пресс-служба партии производила впечатление оперативной и весьма профессиональной структуры, во всяком случае, она всегда придерживалась одной четкой и связной версии по любому освещаемому событию, вне зависимости от того, сколько сообщений придется сделать на эту тему. Новосибирская история неожиданно ставит под сомнение все три утверждения: нацболов обвиняют в терроризме, местное отделение открещивается от своих членов, при том что пресс-служба перед этим признала их партийными активистами. Можно понять, чем грозит партии обвинение в терроризме, можно даже предположить, что дело сфабриковано, и все же неожиданно неуклюжие действия структур НБП в ответ на эти обвинения оставляют весьма характерный осадок.