Одним из самых прямых, но далеко не очевидных следствий событий 11 сентября стал новый взгляд мирового сообщества на старую проблему разоружения. Вероятность конфликта между странами – обладательницами оружия массового поражения сегодня равна нулю. Не существует таких идеологических или политических целей, ради которых руководители этих стран пожертвовали бы жизнями миллионов своих граждан. Именно это являлось одной из причин некоторого сворачивания в последние годы процесса глобального разоружения. Оружие воспринималось не как угроза, а лишь как гарант безопасности и атрибут развитой державы. События 11 сентября изменили это.
После терактов уже никто не даст гарантий, что ядерное, химическое или бактериологическое оружие не будет использовано где-нибудь в Нью-Йорке или Вашингтоне, Москве или Санкт-Петербурге, Берлине или Париже. Ведь появился новый враг, мечтающий о таком оружии. И, к сожалению, возможность украсть у этого врага есть. Однако не только кража оружия представляет существенную опасность. Опасно само его наличие.
Так вчера представители российского отделения Greenpeace обратились в Международное агентство атомной энергии (МАГАТЭ) с требованием обратить особое внимание на состояние систем защиты ядерных и химических объектов РФ. По мнению активистов, хранилища подобного оружия в России "защищены недостаточно". В частности, представители Greenpeace отметили, что федеральное хранилище для ОЯТ на Ленинградской АЭС находится "в плачевном состоянии и не имеет средств специальной защиты". Хранилище ОЯТ для реакторов ВВЭР-1000 в Красноярском крае "практически не защищено от террористической атаки не только с воздуха, но и с земли".
А ведь разрушение хранилища ядерного или химического оружия в результате, допустим, падения на него самолета может привести к катастрофическим последствиям. Помимо ядерного или химического заражения, после сильного взрыва может возникнуть неуправляемая цепная реакция. В этом случае печальные последствия куда как превысят чернобыльские.
России, из которой шансов украсть оружие массового поражения больше, чем из какой-либо страны в мире, в спешном порядке выделяется колоссальный кредит в 20 млрд. долларов на уничтожение химического оружия и части ядерного флота. Логика проста: если нельзя обезопасить – надо уничтожить. И в первую очередь это нужно самой России. Ведь у нас есть свои Бен Ладены и талибы - оборотистые и вездесущие. Достаточно вспомнить, с какой легкостью были взорваны дома в Печатниках и на улице Гурьянова.
Конечно, есть противники у разоружения, которые всюду твердят, что оружие – то последнее, что осталось у нас от величия советской империи. Если это и так, то тем хуже. Если оружие, с которым Россия не в силах совладать, это последнее, что у нас осталось, значит нужно отказываться и от оружия. Конечно, нельзя уничтожить все и сразу. Необходимый запас стратегических ядерных вооружений нужно оставить, ведь это, пожалуй, единственное, что еще надежно защищено от посягательств извне. Однако химическое оружие необходимо уничтожать. Ведь безопасно хранить его мы не в состоянии, и уж тем более не в состоянии гарантировать того, что оно не попадет в руки террористов. Не говоря уж о том, что в стремлении разоружаться после 11 сентября мы не одиноки.
Недаром Америка и Европа устанавливают на оружейных объектах беспрецедентные меры безопасности, которых не было даже во времена холодной войны. Недаром любой, кто может это оружие создать и использовать, будь то Ирак или Пакистан, становится костью в горле Запада. Политические резоны этого не всегда убедительны, зато человеческие - совершенно понятны.