«Спец жадно вдохнул запах краски и гордо сказал:

- Не  угодно ли. Погодите, еще  годик  - не узнаете Москвы. Теперь "мы" (ударение на этом слове) покажем, на что мы способны!» (М. Булгаков)

Я Москву люблю. На ярость всем соотечественникам моей зауральской маленькой, но гордой страны Сибирь, признаюсь в сем грехе слишком часто и страстно. Ее улочки и бульварчики, Сретенку и Рождественку, подвальчики и переулочки. Я люблю Москву весеннюю, холодную, зеленую, еще не запыленную, люблю Москву глубоко ночную без лишнего шума, людей и машин, которые забивают ее таинственную душу хаотичными передвижениями. Как, в общем-то, любой город, она становится сама собой именно ночью, вся чванливость и помпезность слетает с нее, как одежды с ее жителей, и эта черная несуетность часа в три ночи и есть ее истинное величие, бесшумно мудрое, как ход и плеск Москвы-реки…

Просто так вышло, мне показалось, что я увидела ее воочию, это не каждому дано и не всякому нужно, узрела и узнала этот яд в крови. Может, все дело в том, что мне тотально не хватает архитектуры: живи я в каком-нибудь Иркутске, знать не знала бы о ее существовании, но я выросла в городе-пасынке, неказистом и молодом, ненавистном обилием тополей. Конечно, я влюбилась в тебя с первого взгляда, столица, потому, что твои постройки хотя бы окрашены, не говоря уж о прочем, типа исторической подоплеки…

Эгоистичная, честолюбивая, двуличная Москва. Ей, закованной в камень, бетон и асфальт, не хватает природной мудрости, моей Москве, ей не хватает смирения, этому государству в государстве, лесов, полей и рек, не хватает главного - России. Средоточие власти и денег, кип бумажонок, тесемок, оплот туризма, европейский транзит, ей, так занятой собой, не хватает чуткости и снисходительности. Как ни хотелось бы, она не есть пример и интегратор, не свет и свеча, просто муляж типа Мавзолея, вот есть такой экспонат, не полюбоваться ли на него, раз по пути? Бедная моя Москва, как хочет она быть хоть каким-то всем и не ведает, что такими потугами становится ничем! Как забывают тебя легко, как не знают тебя ничуть, сводки новостей, ну и погода, которая, пропуская часто мой город, тобою заканчивается - вот и весь твой публичный портрет...

Дело не в положении России, на которое якобы кивают, Москву кляня, дело в полном отсутствии для России какой бы то ни было столицы. Все эти идеи с переносами – наивные поиски того лобного места, которое бы эту функцию выполнило. Страну раздражает не помпезность и вбуханные «ее» деньги в Петра со свитком над волнами закованной в гранит реки, он внушительно высок для "Красного Октября", но незрим за Садовым кольцом. "Москва - это наше что?" - получает неизменное: "Столица Родины", но и только. С тех пор, как в сознании внушительной части народа Кремлевская стена стала скрывать не светочей мысли и отцов всех детей, а врагов народа, чтобы не перелезли оттуда, столица стала этаким символом непонятно чего, она растворилась, как обман, как туман. Местечковый патриотизм даже самый махонький перебивает этот напыщенный картонный образ с полпинка, потому что за ним стоит что-то действительно реальное, типа елок, палок, снега и степи, родная дверь и подъезд, в котором ты впервые выпил пиво...

Твои патрули, Москва, твой открыточный лик опостылел, изувечил, предал, не объяснив - за что? Измученные гастарбайтеры, работающие на твое благо - я не про штукатуров говорю и не про незаконных мигрантов - белые воротнички, вербуемые со стороны, насыщают тебя, ленивую, жадную до управления, вот откуда эта злость, если ты еще не поняла.  Вот откуда эта ярость - поставить на колени до самых до окраин с судорожными подсчетами "а там за мою здешнюю  работу платят столько!". Место без всякого времени и иных заслуг прибавляет нули - в этом твоя унизительная нынешняя роль, Москва... Ты стала оплотом, да, не таким, как хотелось бы, вероятно, и тебе самой. Ты стала дорогой столицей в буквальном смысле этого слова. "На Москву" – это теперь лозунг умных, далеких и злых, которые любят свою малую Родину, но востребованы только главным городом большой.

Я люблю тебя, Москва, не обольщайся, скорее не благодаря, а вопреки. И если в моих чувствах к тебе мало презрения - так я просто многого не вижу, не обижаюсь на твои яростные взгляды, которыми встречаются мои вопросы, как куда пройти. Мачеха моя, пребывание на твоей территории моей персоны тебя бесит, и пусть моя ненависть к тебе, привыкшей складывать денарии на другую чашу весов от любви, - тебя погубит.

Встряхнуть бы этот город хоть раз за музейные плечи, искупать в ледяной воде Лены или Оби, проволочь мордой по лишайникам Севера, пескам Семипалатинска, окстись, родная, тебя не знают, не чтят, что ты, извиняюсь, празднуешь?! Размашистый междусобойчик, ты обманываешь себя тем, что в этом участвует вся Россия... Ты была пусть мифической и букварной, но столицей, а чем ты стала, посмотри, наконец, трезво. Вотчиной чиновничества, грядой витрин, этажами пассажей… Кто видит твои струпья, мажет твои раны, бесконечные косметические операции превратили твой лик в эталон пошлости, а тебя в публичную девку, которой хочется, чтобы ее считали благонравной, но чему же ты удивляешься, какому такому отношению? Той России, которая честит тебя в Бога и мать, ты не нужна, она о тебе не помнит, смешной сказкой ты стала для нее, призрачной пасторалью, нет толку поносить то, чего в реальном мире нет, а тебя для нее - нет. Другая Россия, купленная тобой, заманенная и тебя побеждающая в своих налетах, предает тебя же анафеме. И не дай Бог тебе увидеть ее насмешливое лицо.

Секрет политического и мэрского долголетия Лужкова - это его умение рассказать Москве сказку про завтра о всей стране, желтоватую и пошловатую, создающую иллюзию столпа, ощущение простора и величия, то есть тех качеств, которых не хватает закованному в кольцо городу, возомнившему себя центром огромной, непостижимой, разносторонней, изумительной России. Великая и живая, страна живет отдельно от этой разукрашенной легенды, не ведающей, что в эти выходные о ней вскользь думали только посредством информационных сводок.

Подобно церетелиевскому Петру, мнящему себя впереди архитектуры всей, город, превративший себя в посмешище, снискавший снисходительную злость, когда же ты станешь не только видным и ярким, но и теплым светом?

Ежедневные статьи Алины Мангутовой читайте в авторской рубрике "Письма из провинции"