В преддверии саммита G8 президент Путин дал западным СМИ большое интервью. Оно состоялось, собственно, еще в пятницу, однако основной текст был обнародован только в понедельник. Отложенная публикация эффекта не смягчила – Путин, как оказалось, сделал массу сильных заявлений, например, посулил, что в случае создания американской системы ПРО в Чехии и Польше российские ракеты могут быть вновь нацелены на Европу. При этом он повторил, что не считает Россию инициатором нынешней гонки вооружений. Кроме того, он сообщил, что президентский срок было бы целесообразно увелечить до пяти или даже семи лет, хотя ограничение на количество сроков должно сохраняться. «Если предположить, что губернатор какой-то избран, допустим, ему на федеральном уровне года два нужно только входить в курс общефедеральных и международных проблем. И все, уже нужно начинать новую избирательную кампанию», - пояснил свою мысль Путин.

На вопрос, считает ли он себя «демократом чистой воды», как называл его Шредер, Путин ответил наиболее красочно: «Конечно, я абсолютный и чистый демократ. Но вы знаете, в чем беда, даже не беда – трагедия настоящая – в том, что я такой один, других таких в мире нет. […] После смерти Махатмы Ганди поговорить даже не с кем». Перечислив претензии, которые есть в сфере демократии к странам восьмерки (а за компанию и к Украине, где «дело идет просто к сплошной тирании»), Путин все же переключился на серьезный тон и признал российские проблемы, но заметил при этом: «Давайте не будем забывать, что другие страны "восьмерки" все-таки не пережили таких драматических трансформаций, которые пережила Российская Федерация. Они не пережили гражданской войны, которую мы фактически имели на Кавказе».

Как и следовало ожидать, все это вызвало грандиозный шум. Шутку про Махатму Ганди СМИ цитируют с таким упоением, что уже и трудно разобраться, была ли это действительно шутка. Но это еще ладно, по небольшом размышлении всем понятно, что это просто еще одно сильное выражение, какие Путин любит, вроде «ушей от мертвого осла» или классического «мочить в сортире». Однако и более грандиозные выводы не замедлили появиться. Безобидное упоминание губернатора, который может возглавить Россию, оказалось тут же превращено в признание насчет будущего преемника (точнее, пула, из которого его выберут). А уже совсем не новые претензии к Западу были проинтерпретированы практически как объявление Западу очередной холодной войны – и не вялотекущей, а чуть ли не на уровне Карибского кризиса, если не хуже.

Понятно, откуда берется такая бездна эмоций: высказывания у Путина вышли действительно сильные, и это автоматически настраивает на поиски сенсаций. Однако, думается, сенсаций в них не содержится. Путин вообще-то не сказал ни одного слова, которое можно истолковать как оскорбление кому бы то ни было, а если говорить о содержании, а не о форме, то в речи не было ровным счетом ничего, чего миру не доводилось слышать ранее – и от самого президента, и от прочих представителей российской властной элиты. Просто сказано все это было в куда более прямых выражениях, чем обычно.

На самом деле, это интервью говорит не о возможности третьего срока - как тут же решили некоторые аналитики, - а о том, что Путин твердо решил уйти. И поэтому говорит значительно более свободно, чем раньше – говорит то, что думает, без экивоков. Для лидера страны отказ от дипломатии – большая роскошь, стратегические последствия от прямоты могут выйти совершенно непредвиденными, но Путину заботиться о личной стратегии больше не надо: в 2008-м он сдаст свои полномочия.

При этом за семь лет на посту президента России у него не могли не накопиться свои соображения насчет и внешней, и внутренней политики. И ничего удивительного, что ему хочется озвучить свой опыт – поскольку опыт этот, в конце концов, уникален: кто еще проработал в его должности почти восемь лет? И ведь речь, в самом деле, идет о здравых вещах: если отвлечься от текущей борьбы за власть, сама по себе идея насчет пяти-, если не семилетнего срока, к примеру, как минимум заслуживает рассмотрения (хотя здесь есть, о чем спорить). При этом Путин может позволить себе ее высказать, поскольку говорит бескорыстно – его самого это уже не коснется.

То же и с живописным ответом насчет проблем западной демократии. С ним тоже можно соглашаться или не соглашаться, но это логичная точка зрения, и тем более естественно, что Путин ее придерживается: его не могли не достать постоянные поучения со стороны евробюрократии, не менее безликой, чем основная масса российских политиков, но еще и склонной к морализаторству. Путин явно решил взбодрить напоследок этих наглухо застегнутых товарищей, одинаковых с лица, и справился с этим даже лучше, чем ожидал, если судить по общему резонансу от его провокации. Впрочем, здесь может быть и элемент расчета – если преемник (кто бы он ни был) вернется к более сдержанной риторике, получится приятный для Запада контраст с путинской речью. А это означало бы, что довольными вообще останутся все: и успокоенные евробюрократы, и получивший выгодный фон преемник, и Путин, который напоследок отвел душу.