Объединение РПЦ и РПЦЗ, о котором церкви договаривались последние три года, наконец-то состоялось – или, если угодно, началось. «Акт о каноническом общении» был подписан с надлежащей торжественностью, в московском Храме Христа Спасителя и в присутствии президента Путина. Дальше предстоит пятилетний переходный период, в ходе которого будут решаться вопросы с несогласными – они еще имеются, в основном в лоне РПЦЗ – а также со спорными приходами. Но и по его итогам зарубежная церковь сохранит административную, кадровую и имущественную автономию – акт не зря называется «о каноническом общении», речь идет именно о духовном единстве. В связи с этим РПЦЗ даже начали пророчить раскол в ближайшие 10-15 лет – хотя, по большинству оценок, отказаться входить в единую церковь должно лишь незначительное число общин.
Как бы то ни было, даже принципиальное объединение двух церквей – само по себе грандиозное достижение. Причем не только для православных – хотя для них это, безусловно, важнее, чем для остальных, – речь идет о событии, которое затрагивает как общину верующих, так и все российское общество в целом. В этот четверг патриарх и митрополит формально подтвердили, что окончательно остался в прошлом идейный раскол, существовавший в России со времени революции. Когда кончился коммунизм, пал железный занавес, и страна обнаружила себя равноправной частью глобализированного мира, раскол этот уже ослабел, практически потеряв реальную базу для своего существования. Но реальность – одно, а идеология – другое. Ощущение, что полного единства нет, в общественном сознании сохранялось еще долго, и одним из главным символов, его поддерживающих, была именно разобщенность РПЦ и РПЦЗ. Теперь этого больше нет.
Последствия наметившегося объединения будут анализровать не один день, их наверняка хватит и в идейной сфере, и в геополитике, и много еще где. Но сейчас, когда все только начинается, стоило бы, может, сказать только об одном из них – том, которое сейчас как-то ускользает от внимания публики. За разговорами о возросшем международном влиянии РПЦ и знаковом успехе для российской власти (ее роль здесь тоже отрицать никак нельзя) как-то забывается социальный аспект происходящего. А между тем, РПЦЗ – это не абстракция, это 500 тысяч вполне реальных прихожан в 40 странах мира, включая США, Францию, Германию, Австралию. Во многом речь сегодня идет о возвращении зарубежной диаспоры в орбиту российских интересов – а это не только большой успех, но и большая ответственность.
Пока комментаторы на этом не очень останавливаются. В случае комментариев церковных иерархов это как раз понятно, поскольку для них это прежде всего большое духовное событие, а затем большие административные перемены, с которыми РПЦ и РПЦЗ как организованные институты должны сейчас разобраться – а это масса канцелярской работы. При этом в церквях о пастве, конечно, не забудут; но и обществу с государством важно сейчас не увлечься и не выхолостить случившееся событие. Нет смысла всей страной хвастаться соглашением, подписанным Лавром и Алексием, если оно оставит след только в новостных лентах. Нужно, чтобы эффект сказался и на реальных людях.
Объединение, как минимум, позволит силами церквей начать реальное укрепление культурных связей между метрополией и диаспорой. Это задача огромной важности, а теперь появляется возможность взяться за ее решение конкретно и всерьез – опираясь на организационную и финансовую мощь РПЦ и западный опыт РПЦЗ. Для нашей страны задача эта много шире одного миссионерства и проповедничества: нужны социальные проекты, которые могут сыграть важнейшую роль и для самой православной веры, и для всей России и ее жителей (не обязательно верующих): культурные центры, миссии, поездки в обе стороны по обмену. Впрочем, возможно придумать и совсем другие модели эффективного взаимодействия. Важно только помнить, что объединение – это нечто большее, чем легкий способ пропиариться для политиков или новая геополитическая игрушка для адептов атомного православия.
дизайн интерьера ресторанов