Грузинский парламент может убрать прах Грибоедова из Мтацминдского пантеона в Тбилиси. Об этом заявил депутат Гиоргий Бокерия, представитель президентского большинства и член парламентского комитета по юридическим вопросам. «Грибоедов был гениальным поэтом и выдающимся деятелем в дипломатической службе своей страны – Российской империи. Но он не был грузинским деятелем. Я думаю, что ему не место в пантеоне писателей и общественных деятелей Грузии в Мтацминдской горе в Тбилиси», - разъяснил Бокерия.

В России глава Роспечати Михаил Швыдкой уже назвал идею Бокерии «политической шизофренией». Но депутатская инициатива не пользуется полной поддержкой и в самой Грузии. Вице-спикер парламента Михаил Мачавариани заявил: «Дела, связанные с перезахоронением Грибоедова, приобретут политическую окраску, и я не думаю, что мы это должны делать. Грибоедов похоронен в пантеоне, и пусть он там остается, если, конечно, потомки Грибоедова не пожелают его перезахоронения». Деликатное получилось возражение, не прекращающее полемику, а как бы приглашающее к ней. Конечно, хорошо бы убрать Грибоедова, - сказал вице-спикер в переводе с политического языка на обычный, - но сейчас не время; подождите маленько, может, родственники и сами дозреют. Председатель парламентского комитета по защите прав человека Елена Тевдорадзе была, слава Богу, определеннее. Она назвала мысль о подобном законопроекте «совершенным абсурдом»: «С полной ответственностью могу заявить, что подобный законопроект в парламенте не готовится. Мне кажется, что это провокация, которая на руку недругам».

Пылкой прекраснодушной Тевдорадзе, конечно, вольно усматривать здесь провокацию. Собственно, такая реакция, представляющая собой вариант классического милюковского «глупость или измена?», для нормального порядочного человека является вполне естественной – но, похоже, тут совсем не измена. Одна унылая закономерность. Затея с Грибоедовым еще одно доказательство того, что «революция роз» - настоящая революция, а не что-то праздничное, эфемерное, не мелкий цветочный путч, закамуфлированный под большое историческое событие (как любят иной раз утверждать ее критики). В самом деле, трагического размаха 1917-го или 1789-го у событий в Тбилиси (и в Киеве, кстати) не было, но кровопролитие – не главный атрибут революции. Она, как и вызываемая ею разруха, совершается в первую очередь в головах. Многовековые табу враз отменяются. Революция – это хамство, и депутат Бокерия, конечно, убедительнейшим образом доказал, что в Грузии была именно революция.

Право мертвых на покой - одно из таких многовековых фундаментальных табу. Можно перекраивать историю, можно переоценивать любые личности – но нельзя при этом ворошить прах. Останки - неприкосновенны. Их можно бережно и торжественно перенести только в одном случае - если им уготовано лучшее место. Чтобы нарушить это правило, в покойнике должны быть найдены страшные изъяны, ему следует оказаться гомерическим злодеем, но даже и тогда выкидывание праха из могилы все равно драма. 

Борцы с усопшими всегда отвратительны, но иногда их можно хотя бы вчуже понять. На солдат, освобождавших Прибалтику от фашизма, прибалты могут переносить свое отношение к Советскому Союзу, частью которого они не собирались становиться. Такой перенос сам по себе подл, а осквернения могил ничто не оправдывает, но, по крайней мере, ясно, какие идеи толкают на эту подлость, на этот вандализм. Советские солдаты были оккупантами, а значит, злодеями, - скажут вам, и точка. За инициативой депутата Бокерия не стоят никакие идеи, Грибоедов уж точно никого и ничто не оккупировал. И злодеем его никто не называет. Единственное преступление великого русского поэта в том, что он - русский. За это и поплатился посмертной этнической чисткой – вон из Мтацминдской горы.

Россия сейчас может сделать только одно – тут же, без разговоров, перезахоронить Грибоедова на Родине. Не надо превращать это в пиар против Грузии – такого пиара со всех сторон и так уже было больше, чем нужно; особенно запомнилась акция «я - грузин», охватившая пишущую в ЖЖ московскую интеллигенцию. Не все, впрочем, ее сдюжили. Горе бывает от ума: Александр Сергеевич Грибоедов не смог к этой акции присоединиться.