Тони Блэр объявил о выводе части британского контингента из Ирака. Уже к концу этого года из 7,1 тысяч своих солдат англичане оставят в стране только 5,5 тысяч, свои базы и объекты в районе Басры они начнут передавать местным властям. «Важно показать всем, и в первую очередь, иракскому народу, что мы не намерены держать наших военных в стране дольше, чем необходимо, - добавил Блэр, - следующая глава истории Басры будет написана иракцами». Вслед за Великобританией о намерении реорганизовать и сократить свои войска в Ираке заявили датчане, чей контингент также развернут в районе Басры. По словам премьера Андерса Фог Рамсуссена, в августе датский батальон численностью в 460 человек будет заменен вертолетной частью. После недолгого раздумья о намерении вывести свои войска заявила и Литва, которая держит в Ираке отряд в 53 солдата.

Эксперт Дэвид Герген, которого цитируют новостные агентства, называет это расколом альянса Англии и США. Герген, профессор политологии в Гарварде и советник четырех американских президентов от Никсона до Клинтона, заявил, что «Британия начинает сейчас идти своим собственным путем и это приведет к еще большей изоляции президента Буша». Действительно, Джордж Буш как раз нарастил американский контингент, несмотря на страшное недовольство Конгресса. На этом фоне поведение Блэра, который, наоборот, с такой же помпой начинает выводить войска, выглядит как демонстративный отказ от сотрудничества – понятно, что в успех иракской кампании Лондон больше не верит.

И тем не менее, преувеличивать не стоит: это не кризис коалиции, это - кризис войны. Ну или, если угодно, кризис военной коалиции. То, что наземные операции в Ираке и Афганистане вышли неудачными, сейчас уже секрет Полишинеля: регулярная армия в наши дни оказалась столь же неэффективна против инсургентов, как во времена Александра Македонского, который тоже ничего не мог поделать со скифскими летучими отрядами. Да и, собственно, силовое противостояние в Ираке с Афганистаном – только производная более базовых и серьезных проблем, которые связаны уже не с количеством пехотных бригад и качеством их бронежилетов, а с вещами вроде социального развития, выстроенности систем власти и общего идейного климата в стране и в регионе.

Исправить эти проблемы одними военными методами невозможно, что и начинает осторожно признавать Блэр. У него здесь есть и свои сугубо прагматические интересы: давление общественного мнения на него огромно – свое политическое будущее он уже загубил, и во многом как раз из-за упорства, с которым он поддерживал американскую кампанию в Ираке. Теперь Блэр, как, собственно, и Буш, вынужден уже думать, что он может сделать для товарищей по партии – причем если американский президент делает последнюю ставку ва-банк, то британский премьер пытается исправить собственные ошибки. Но при этом о стратегическом разрыве речь не идет, Лондон остается союзником Вашингтона номер один, и это, скорее всего, не изменится и после Блэра с Бушем – поскольку никуда не денутся Ирак с Афганистаном, а также Иран, Сирия, Палестина и международные экстремистские сети.

На самом деле, для англо-американского альянса все только начинается. Попытка решить ближневосточные проблемы (все разом) при помощи кавалерийского наскока, предпринятая Америкой после 11 сентября, даже в более простые времена смотрелась бы диковато, сейчас же она наглядно провалилась. Методы вмешательства должны соответствовать сложности ситуации – помимо военной кампании есть дипломатия, экономическое давление, игра на внутриполитических противоречиях, идеологическая борьба, далее по списку. Партия с СССР в свое время разыгрывалась именно так, и для победы американцам потребовалось почти полвека.

Мусульманских радикалов в Вашингтоне не сочли задачей такой же сложности – но это оказалось ковбойским самодовольством. Начало отступления англичан означает не сдачу позиций, наоборот - британцы включились в более продуманную игру; в политическом истеблишменте США к ней тоже все готовы, кроме одного человека – с которым надо будет считаться еще только год. После этого бодрая кровавая разминка закончится, и геополитическая война станет спокойной и серьезной.