Ахмадинеджад проиграл двойные иранские выборы. В прошлую пятницу в стране должны были одновременно выбирать 113 тысяч членов местных советов и 86 представителей в Совет улемов (или Совет экспертов). Совет является чем-то вроде иранского аналога Политбюро ЦК – именно этот орган по конституции утверждает и контролирует высшего духовного лидера страны, который, в свою очередь, является первым лицом государства (Ахмадинеджад – только второе). Последние 17 лет эту должность бессменно занимает аятолла Али Хаменеи, однако недавно его здоровье сильно ухудшилось – по-видимому, у него рак – так что подбор улемов сейчас приобретает особенную важность. Кроме того, для Ирана это первые общенациональные выборы с тех пор, как Ахмадинеджад стал президентом в 2005-м. Соответственно, публика впервые получила шанс пусть косвенно, но показать, как она относится к новому государственному курсу.

Этим шансом публика воспользовалась по полной. На выборы пришло около 60% избирателей (на прошлые муниципальные выборы в Тегеране, например – 12%). Формально подсчет голосов еще продолжается, но те итоги, которые известны на данный момент, свидетельствуют о поражении радикальных консерваторов Ахмадинеджада, хотя итоговое преимущество умеренных консерваторов, скорее всего, будет небольшим. Нынешние результаты, впрочем, уже достаточно выразительны: например, в Совет улемов прошел экс-президент Ирана, а ныне глава совета целесообразности Али Акбар Хашеми Рафсанджани – неоконсерватор, вступивший в союз с реформаторами. Он более чем вдвое обошел аятоллу Мохаммеда Таги Месба Язди – духовного наставника Ахмадинеджада.

Проиграли радикалы и на выборах в крупнейших городах страны – Тегеран, Мешхед, Испахан. Тегеранские выборы были для Ахмадинеджада особенно важны, поскольку до того, как стать президентом, он был местным градоначальником. Однако сторонники нынешнего мэра Мохаммада Бакра Калибафа, тоже умеренного неоконсерватора, взяли в городском совете 9 мест из 15, да и остальные неджадовцам пришлось разделить с реформаторами.

Проблемы у Ахмадинеджада возникли прежде всего из-за внутренней политики. Экономическое развитие страны он во многом забросил, увлекшись разработкой атомных технологий и особенно связанным с этим показыванием кукишей Америке и Западу в целом. Международная изоляция не особенно нравилась неоконсерваторам, однако главную роль сыграли простые избиратели, которые, в свою очередь, помнили Ахмадинеджадовы лозунги 2005 года. Тогда он выиграл выборы не за счет антиамериканской риторики – или, во всяком случае, не только из-за нее: он обещал, в частности, бороться с коррупцией, снижать цены на потребительские товары и перераспределять нефтяные доходы. Теперь несдержанные обещания вышли ему боком.

С момента своего избрания Ахмадинеджад стал лицом Ирана – крикливым и неприятным, но обладающим немалым влиянием. Последние полтора года новостные заголовки, связанные с Ираном, имели отношение либо к здешней ядерной программе (в мирный характер которой не верит никто), либо к сваре Ахмадинеджада с Америкой, либо к совсем уж неприличным обещаниям показать кузькину мать сионистам. Апломб, с которым местный президент всем этим занимался, плюс общее положение Ирана как региональной сверхдержавы с большими амбициями, только укрепляли общее ощущение того, что это безумие постепенно становится одной из главных моделей для международных отношений. Тем более что Ахмадинеджад сейчас не один такой (та же КНДР чего стоит).

Двойные иранские выборы ценны прежде всего тем, что напоминают: Иран – это не страна упертых фанатиков. Такой страны, собственно, вообще нет и быть не может, как бы Ахмадинеджад ни старался убедить мир в обратном. Свой процент политических сумасшедших есть везде, но большую часть в любом обществе составляют нормальные люди, которые сейчас и сказали свое слово. Для нормального человека патриотические лозунги и национальная гордость тоже играют свою роль – поэтому ядерная программа Ирана, конечно, уже ни за что не прекратится. Но бомбой сыт не будешь, да и вообще жизнь по-человечески предполагает нормальные доходы, вразумительных чиновников и, в идеале, отсутствие большой войны.

Это серьезный сбой в концепции, по которой мир катится к хаосу. Однако данную концепцию вообще не стоит переоценивать: рациональность и самосохранение – не менее сильные инстинкты, чем стремление рвать, метать и устраивать конфликты. Самый поразительный пример за последние дни здесь был, на самом деле, даже не в Иране, а на другом конце света – США послали на Кубу делегацию из 10 конгрессменов, после чего в обеих странах с новой силой пошли разговоры о восстановлении дипломатических отношений. Если уж янки с кубинцами способны на такое после 45 лет ссоры, значит, все не так уж плохо. Геополитическая катастрофа, местная или всеобщая, по-прежнему возможна (она всегда возможна), но Иран сейчас напомнил, что ему она, в конечном счете, тоже не нужна. После всех Неджад-шоу это приятное напоминание.