В двух постсоветских республиках прошли референдумы. В Приднестровье уже в четвертый раз выбирали президента республики, а в Нагорном Карабахе принимали конституцию – раньше здесь до этого руки не доходили. В обоих случаях дело прошло абсолютно предсказуемым образом – и в том, что касается результата, и в том, что касается международной реакции.

Игорь Смирнов в Приднестровье собрал, по данным местного ЦИК, 82,4% голосов. По exit-polls у него было на 20% меньше, но это в любом случае дела не меняет. Ближайшая его соперница, кандидат от местных коммунистов Надежда Бондаренко, получила 8,1%, еще два кандидата не перевалили и за 4%. С минимальным порогом явки проблем тоже не было – она составила 66,1%, так что ЦИК с чистой совестью признал выборы состоявшимися. В Карабахе, впрочем, результаты были еще эффектнее: явка составила 87%, из них за принятие конституции, закрепляющей независимость Карабаха, проголосовало 98,58%. В абсолютных цифрах против Основного закона высказалось 549 карабахцев. К ходу выборов ни там, ни там претензий тоже не было – не только у российских (что естественно), но и у зарубежных наблюдателей.

Однако признавать результаты голосований в мире тоже никто не собирается. В случае Приднестровья об этом сообщила еврокомиссар Бенита Ферреро-Вальднер, которая только объявила, что ЕС «призывает все стороны наращивать усилия для урегулирования конфликтной ситуации путем переговоров». В свою очередь, генсек Совета Европы Терри Дэвис заявил в официальном коммюнике, что «референдум в Нагорном Карабахе, организованный властями самопровозглашенной республики, не имеет законной силы, и его результаты не будут признаны мировым сообществом». Эти высказывания поддержал еще целый ряд официальных лиц. На признание результатов голосований не отважилась не только Россия, но даже Армения (в случае с Карабахом). А турецкий МИД вообще использовал слово «референдум» только в кавычках и заклеймил его как «результат армянской агрессии, продолжающейся в противоречащей праву форме на братской и дружеской азербайджанской земле».

С турками, конечно, все понятно, но и от остальных стран другого результата никто и не ждал. Для Запада (который выражает здесь официальную позицию мирового сообщества) непризнание государств-смутьянов – настолько же принципиальная позиция, насколько для самих смутьянов – постоянная демонстрация миру своей независимости. Характерно, что внятных аргументов против признания на этот раз никто не привел, как и во всех аналогичных случаях, которых за последние годы была масса – непризнанные страны активно выбирают парламенты и президентов и утверждают собственную независимость на плебисцитах. Международные наблюдатели подтверждают, что все эти выборы проходят так чисто, что Вешнякову и не снилось, и не врут ни в едином слове. В фальсификациях и черном пиаре нет нужды, население маленьких непризнанных государств (вопрос, можно ли называть их нациями) сплочено борьбой против внешних противников, и поэтому совершенно искренне в своем единодушии. Однако для западных стран вопрос о легитимности самопровозглашенных республик решается до референдумов.

Все упирается в принцип нерушимости границ. Триумф сепаратистов не отменяет того факта, что формально Карабах является частью Азербайджана, Приднестровье – Молдавии, Абхазия – Грузии, и так далее. Мировое сообщество признало эти территории частью данных стран, и на попятный пойти уже не может. Именно отсюда, кстати, идут настойчивые призывы к переговорам, о чем регулярно твердят европейцы. Это отнюдь не бессмысленный политес, просто единственный способ, как сейчас можно добиться свободы для сепаратистов – это уговорить страну-«хозяина» добровольно их отпустить. К чему-то подобному пытались склонять и сербов в случае с Косово, хотя без особого успеха.

Референдумы, упорно проводимые в непризнанных республиках, призваны ткнуть Запад носом в возникающее здесь противоречие. Принцип нерушимости границ противостоит принципу о праве наций на самоопределение. Приоритет одного над другим нигде и никогда не прописывался, да и прописан быть не может, но поэтому выбирать остается чисто субъективно: международная дипломатия считает, что главное – это нерушимость границ, сепаратисты требуют соблюдать их право на свободу.

На самом деле, это выбор между демократией и здравым смыслом. С демократической точки зрения, абхазы, карабахцы, Приднестровье и проч. действительно имеют все права на независимость – плебисцит проведен, претензий к его качеству нет, чего же еще требовать? Но с другой стороны, нынешнюю систему международных отношений еще в 45-м ввели не на пустом месте, и сейчас она смысла тоже не потеряла. Дать волю (или даже просто надежду) сепаратистам – значит вытащить пробки сразу из сотен локальных конфликтов по всему миру. Разобраться здесь пока нельзя, поэтому и остается решать проблему явочным порядком – что, собственно, и делается с большим успехом: ведь не зря тот же Смирнов стал президентом независимого (хоть и непризнанного) Приднестровья уже в четвертый раз.