Евросоюз примет в свои ряды Болгарию и Румынию. Еврокомиссия рассмотрела заявки этих стран и постановила, что «при выполнении ряда условий» обе страны вступят в ЕС даже раньше, чем ожидалось – не в 2008 году, а уже с 1 января 2007-го. Требования включают, в частности, отделение судебной системы от других ветвей власти – для Болгарии и новые антикоррупционные меры – для Румынии, а также еще массу мелочей, милых сердцу бюрократа. Следить за новообращенными после вступления тоже будут жестко – в постановлении четко прописаны и многочисленные санкции, которые Болгария и Румыния схлопочут в случае нарушения евростандартов.
Эта жесткость уже дает понять, что к дальнейшему расширению ЕС в настоящий момент относится скептически. Однако на тот случай, если здесь еще остались сомнения, председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу высказался прямым текстом: «Было бы нежелательно принимать в союз новых членов, помимо Болгарии и Румынии, пока не будет решен институционный вопрос». Решить его – т.е. утвердить-таки Конституцию ЕС – пока планируется к 2009 году, хотя не факт, что это удастся сделать в срок (да и вообще удастся). Как следствие, пока перспективы Турции и Македонии выглядят удручающе, Украине надеяться просто не на что, и даже Хорватии – которую Баррозу похвалил – ловить, в общем-то, нечего.
Основная проблема не в новых кандидатах – та же Хорватия по всем признакам ближе к ЕС, чем Румыния с Болгарией. Но сам Евросоюз давно переживает кризис идентичности, и пока не разберется, что же из себя представляет и зачем существует, ему будет не до расширения.
ЕС зародился как сугубо экономическое объединение. Во времена своего расцвета – т.е. в начале-середине 90-х – Евросоюз был «клубом богатых и равных»: крупным европейским державам в кои-то веки стало выгоднее не соперничать, а объединиться, просто чтобы сбалансировать оставшуюся без соперников Америку. Тем не менее, в основе все равно лежали социально-экономические соображения – это был союз самых мощных, развитых и продвинутых стран Европы (прежде всего, Западной). Страны вроде Португалии и Греции, правда, уже давно портили картину, однако окончательно эта концепция обрушилась, когда в Евросоюз двинулись страны бывшего Варшавского договора. Возможно, чиновники – как в Брюсселе, так и в Восточной Европе – тешили себя надеждой, что произойдет чудо, и освобожденные от ига коммунизма страны быстро догонят Германию с Францией. Последние события в Венгрии подтвердили – по экономике новые члены ЕС до старой Европы не дотягивают и будут не дотягивать еще долго. Клуба богатых и равных не вышло.
В какой-то момент возникла альтернативная идея. ЕС стали рассматривать не как бизнес-клуб толстосумов, а как союз стран с общей культурой, своего рода реинкарнацию Священной Римской империи. Однако с этим проектом дело тоже не сложилось. Самой существенной культурной ценностью, которая связывает Европу от Испании до Польши и от Финляндии до Италии, является христианство. Но упоминание о христианском прошлом так и не вошло в проект Конституции ЕС, да и в целом надо признать, что это именно прошлое: годы просвещенного дарвинизма на Западе и диалектического материализма на Востоке дали свои плоды. Другой же базы для идеологического единства предложено не было, даже «демократия» и «права человека» - лозунги прежде всего американские.
Фактически, единственное, что связывает сейчас страны Евросоюза – геополитика в самом вульгарном смысле: территория. Европа всегда воспринималась как некая географическая цельность, и по этому принципу ЕС и расширялся, поглощая соседей. Однако ассимилировать новых членов при этом не выходит ни экономически, ни культурно. Уровень развития экономики в восточноевропейских странах, в общем, не сильно отличается от советских времен, зато дикость нравов, насаждаемая властями в той же Польше - фундаменталистская нетерпимость к инакомыслию, ксенофобия, гомофобия и пр., вплоть до самого простецкого антисемитизма - нарушает все правила игры, принятые в Евросоюзе.
То, что дальше так продолжаться не может, стало очевидно после провала референдума по Евроконституции, которую отвергли сразу во Франции и Нидерландах. Принятие Болгарии и Румынии отнюдь не означает, что кризис закончился – это, скорее, инерция долго разворачивающейся брюссельской бюрократии. В ближайшее время ЕС придется-таки вплотную заняться ключевой проблемой – обрести внутреннюю целостность, отраженную в общей Конституции. А для этого ко всему прочему надо примирить клуб богатых и цивилизованных с новыми нищими и дикими окраинами. Иначе Евросоюз развалится, и совершенно понятно, что заявление на выход будут писать не Латвия, Румыния или Польша, а Германия, Франция и Италия.
нанять фотографа