В Приднестровье вчера прошел референдум, в ходе которого жители должны были дать ответ на два вопроса: "Поддерживаете ли Вы курс на независимость Приднестровской Молдавской Республики и последующее свободное присоединение Приднестровья к Российской Федерации?" и "Считаете ли Вы возможным отказ от независимости Приднестровской Молдавской Республики с последующим вхождением в состав Республики Молдова?". На территории ПМР были открыты 262 участка для голосования. Всего в голосовании могли принять участие около 389 тысяч человек. По последним данным, явка составила 77,63%. 

А это значит, что Приднестровье всенародно проголосовало за расставание с Молдавией – в результатах референдума никто не сомневается: на первый вопрос будет дан положительный ответ, на второй – отрицательный. Первые экзит-полы свидетельствуют, что за присоединение к России проголосовало 94% избирателей, в сущности, весь край. Однако из этого вряд ли воспоследует перекройка границ: не заинтересованная в ней Молдавия уже объявила, что референдум нелегитимен и считаться с ним никто не собирается.   

А незадолго до этого в Старом и Новом Свете одновременно случились два любопытных события. На сессии ООН страны ГУАМ попытались поставить на голосование вопрос о замороженных конфликтах на пространстве бывшего СССР, а заседающий в Бельгии Европейский Союз заранее не признал ни законность, ни результаты прошедшего в воскресенье приднестровского референдума.

Комитет министров Совета Европы принял соответствующую декларацию, полную веских фраз: "ЕС осуждает это одностороннее решение, которое противоречит суверенитету и территориальной целостности Молдовы". Россия в ответ была куда менее категорична. Наш МИД открыто не поддержал раскольнический приднестровский референдум, однако призвал не воспринимать его как проявление дестабилизации, это всего лишь "стремление привлечь внимание к тому, что ситуация не урегулирована".

В ООН страны ГУАМ, озабоченные замороженными конфликтами, встретились с большим российским сопротивлением. Предложение по регламенту прошло только со второй попытки. Особенно недоволен заминкой был представитель Азербайджана Новруз Мамедов. "Армении и России не удалось сорвать голосование по этому вопросу. Мы сожалеем, что Россия уже не в первый раз занимает такую позицию, это нас наводит на определенные мысли", - сказал он.

Знание истории всегда полезно людям с аналитическим складом ума. В 1988 году советское правительство вело себя точь-в-точь как нынешний Евросоюз. Верховный Совет НКАО (Нагорно-Карабахской автономной области) в полном соответствии с Конституцией СССР принял решение о выходе из состава Азербайджанской ССР, в ответ из Москвы зазвучали декларации посущественней, чем современные апелляции к территориальной целостности. Под сомнение ставилась вменяемость лидеров НКАО и их подельников, зазвучали слова «экстремизм», «национализм», возникла «серьезная обеспокоенность» судьбой «нашего общего многонационального дома» – Советского Союза. Как вскоре выяснилось, оправданная. Ах, если бы Новруз Мамедов умел объяснить евросоюзовским чиновникам, что декларации еще никого ни от чего не спасли. Ах, если бы он сумел втолковать им, что, невзирая ни на чьи окрики, «экстремисты» не просто фактически отделили Карабах от Азербайджана, но и устроили все так, что по прошествии восемнадцати лет Азербайджан вынужден прибегать к помощи ООН – пожалуй, самой малоэффективной международной организации. И не стоит удивляться, если правительство и народ ПМР в ответ на звон тарелочек из Бенилюкса лишь усилит борьбу за независимость и обретение государственности.

Странно, что этого не хотят понять в Европе и вообще на Западе. Нормы международного права, выхолощенные до предела, и вправду годятся только для того, чтобы красоваться на бумаге. В жизни они не работают уже давно. Территориальная целостность – лишь местоимение зоны геополитического влияния центра, не более того. Особенно в XXI веке, в эпоху торжествующего глобализма. Многолетняя и последовательная поддержка Западом независимостей и суверенитетов бывших республик СССР – бесконечных ГУАМов – привела к тому, что бывшая советская метрополия плевать хотела на территориальную целостность этих государств и принялась гласно и негласно делать то же самое – поддерживать местных, республиканских сепаратистов – приднестровских, карабахских, осетинских, абхазских. И в этом Россия абсолютно конгениальна Западу. Одетый по моде 1988 года Евросоюз может вызвать в Москве лишь улыбку, причем вовсе не ностальгическую.

В ООН Россия предъявила в качестве контраргумента относительно новый покрой и фасон. Представитель МИД РФ Михаил Камынин ответствовал лидерам ГУАМ: "Мы изначально выступали против политизации этой проблематики и задействования с этой целью формата Генассамблеи. В России считают контрпродуктивными попытки демонтажа существующих механизмов урегулирования нагорно-карабахского, грузино-абхазского, грузино-югоосетинского и приднестровского конфликтов". На этот тезис поступило возражение: все и всяческие схемы урегулирования зашли в тупик, процесс застопорился, поэтому следует защищать территориальную целостность методами 1988 года. Правда, никто опять-таки не вспомнил, к чему привели эти методы.

Как ни странно, наиболее творчески к проблеме подошел грузинский президент Михаил Саакашвили. "Президент и руководство Грузии ясно представляют, как должны измениться существующие переговорные и миротворческие механизмы, которые на сегодняшний день по признанию практически всех – неэффективны", - сказал он и добавил, что намерен поставить перед международным сообществом вопрос о необходимости скорейшей выработки принципиально новых подходов. Но, невзирая на свежесть и неординарность мышления, Саакашвили лишили права голоса. Возможно, пример с грузинской оппозицией натолкнул международное сообщество на мысль, что к принципиально новым подходам президент Грузии не готов, а готов лишь к хорошо забытым старым подходам. А возможно, грузинский президент просто увлекся и не заметил, что самого факта включения вопроса о замороженных конфликтах в повестку дня уже вполне достаточно на сегодняшний момент. Запад-де посчитал это пока что адекватным ответом России.

Ответ, возможно, и адекватен, только Россия, для которой 1988 год – история, и Запад, который продолжает изъясняться в рамках риторики Политбюро ЦК КПСС, разговаривают на разных языках. И никакие подходы, решения, изменение формата переговоров и нормы международного права этой немотствующей пустоты не заполнят. Разделить сферы влияния можно, только договариваясь и торгуясь, а не размахивая друг перед другом жупелами – в полном молчании, с улыбкой гордой на челе. Иначе получится не международная политика, а сплошное fire-show. После прошедшего приднестровского референдума – уже в буквальном смысле слова.