Судя по всему, процесс «размораживания» конфликтов на территории бывшего СССР принимает необратимый характер. Вслед за обострением вокруг Южной Осетии и Абхазии, после появления новых инициатив по карабахскому урегулированию, пришел черед молдавско-приднестровского узла. За последний месяц с небольшим в Приднестровье произошло два взрыва, повлекшие человеческие жертвы, а молдавский президент Воронин дважды встречался со своим российским коллегой Владимиром Путиным. Причем президенты, видимо, достигли договоренности о начале совместной работы по разрешению «приднестровской проблемы».

Конкретной информации об этом крайне мало. Однако был озвучен, как представляется, краеугольный принцип, в соответствии с которым возможно налаживание конструктивного российско-молдавского сотрудничества: «стратегический нейтралитет» Молдавии.

В современных условиях он может означать только одно: отказ Кишинева от планов вхождения в НАТО. Если это действительно так, и президент Воронин дал такого рода гарантии, то это очень неплохой знак. Ведь это, по сути, является основным интересом Москвы: для нее совершенно неприемлемо создание натовского «санитарного кордона» от Балтики до Черного моря. И «стратегический нейтралитет» Молдавии делает перспективы формирования подобного кордона менее вероятными.

Собственно, данная угроза начала терять материальные очертания в результате срыва натовских учений в Крыму. Затем победа Януковича в длительном внутриукраинском противостоянии закрепила эту тенденцию. Теперь на очереди – Молдавия, за отказ которой от НАТО, видимо, придется заплатить. И заплатить содействием в воссоединении с Приднестровьем.

Что же заставило президента Воронина совершить поворот на 180 градусов? Ведь еще совсем недавно Кишинев буквально бредил членством в Североатлантическом альянсе. Думается, главным аргументом стали неуемные претензии Румынии. Дело в том, что несколько недель назад румынский лидер Басэску заявил, что Молдавия сможет войти во все западные структуры (НАТО и ЕС) без каких-либо проблем – в случае объединения с Румынией. Это было сказано на фоне фактического отказа ЕС от планов дальнейшего расширения, который, по сути, похоронил надежды Кишинева на скорую интеграцию в Европу.

Таким образом, Басэску указал единственный путь для Молдавии на Запад. При этом, само собой разумеется, западная и румынская поддержка такого проекта должна позволить быстро и эффективно решить и приднестровскую проблему: предполагается, что ни Москва, ни, тем более, Тирасполь будут не в состоянии противостоять массированному давлению Запада.

Подобный план полностью устраивает часть молдавской элиты, а именно – наиболее рьяных националистов и западников, которые давно требуют «воссоединения румынской нации». Они, например, уже начали выдачу румынских паспортов всем желающим молдаванам (видимо, творчески используя российский опыт в Южной Осетии и Абхазии).

Но возможность присоединения к Румынии совершенно не устраивает не только приднестровцев, но и нынешний правящий класс в самой Молдавии, поскольку в этом случае г-н Воронин и его команда, равно как и огромная часть политических и деловых структур страны, превратится из национальной элиты в местечковую «тусовку». Серьезные люди в Кишиневе прекрасно понимают, что места в Бухаресте им не будет и они сами вполне могут превратиться в некое подобие «непризнанной республики» внутри Румынии, Евросоюза и НАТО.

К этим стратегическим размышлениям добавьте чисто тактические: пример Крыма показал, что ожидает страну в случае попыток на практике осуществить планы практического сотрудничества с НАТО. Неизбежный взрыв массового протеста гарантирован, и он, скорее всего, не будет столь локализованным, как в Крыму. Любые движения, которые могут быть расценены как намерение разместить элементы натовской инфраструктуры, вызовут мобилизацию в Приднестровье, резкую силовую эскалацию и поставят Молдавию на грань нового вооруженного конфликта. Вероятность удержать власть в этих условиях для Воронина минимальна – ведь в ответ поднимутся и молдавско-румынские националисты.

Вот и выходит, что отказ от НАТО для Кишинева – единственный путь обеспечить стабильность и независимость страны, а также повести торг по вопросу о восстановлении территориальной целостности, то есть, реинтеграции Приднестровья. Коллективный Кутузов со Старой площади сдаст горячо любимое и самоотверженно защищаемое в рамках "межрегиональных и культурных связей с зарубежным странами" Приднестровье, чтобы сохранить Молдавию, а вместе с ней и Россию с ее геополитическим влиянием.

Что для этого нужно? Прежде всего – сменить правящий в Тирасполе режим Смирнова на те силы, которым можно было бы подыскать подобающее место в системе единой Молдавии. Такие силы Кишинев должен вскормить сам – ведь ему же с ними жить и работать. Именно на это и направлены были усилия последних месяцев в рамках так называемого «плана Ющенко»: жесткая таможенная блокада Приднестровья наряду с требованием перерегистрации внешнеторговых сделок (и агентов) в Кишиневе. Тем самым был инициирован раскол между «непримиримыми» (Смирновым) и «прагматиками» (или оппортунистами – кому как нравится). «Прагматики», в отличие от «непримиримых», получили возможность работать дальше, обеспечивая население работой и зарплатой. Подтачивая, соответственно, базу поддержки «непримиримых».

И вот на этом фоне в Тирасполе звучат взрывы (6 июля и 12 августа). После первого молдавская печать сразу выдвигает гипотезу о «разборках», вызванных борьбой между различными бизнес-группами: просмирновской и конкурирующей с нею. Такая версия косвенно поддерживается экспертами, которые практически начисто отвергают возможность теракта.

Вторая версия июльского взрыва – неосторожность при перевозке взрывчатых веществ. Дескать, один из пассажиров взорванной маршрутки вез в рюкзачке взрывчатку, и она самопроизвольно сдетонировала. И буквально то же самое объяснение было предложено и после второго взрыва, произошедшего на сей раз в троллейбусе: снова некто перевозил взрывчатку чуть ли не для «бытовых нужд» (может, рыбу ехал глушить).

Заметим, что любая из озвученных версий «играет» против Смирнова. В любом случае получается, что он не контролирует ситуацию в регионе. Вполне можно предположить, что подобные действия, направленные на демонстрацию бессилия Смирнова, будут множиться по мере приближения даты референдума в непризнанной республике. В этом случает в повестке дня может появиться вопрос о новом формате урегулирования – например, о формировании для Приднестровья полицейских сил в рамках СНГ (ведь Воронин отказался выходить из Содружества). Под зонтиком таких сил СНГ могло бы провести выборы, на которых Смирнов был бы отодвинут «прагматиками», а затем уже могли бы начаться переговоры о воссоединении.

Альтернативой может быть признание «бытового» характера тираспольских взрывов. Если будет решено, что взрывались именно «рыбаки», то это будет означать приговор российским военным: они совершенно не способны выполнять задачи по охране боеприпасов (ради чего они, собственно, и находятся в регионе). Тут уже недалеко до требования заменить россиян на европейцев – со всеми вытекающими последствиями: то есть, Смирнову все равно придется уйти (хотя бы и через острый конфликт), а вот Россия может и проиграть по-крупному. Если Кутузов окажется "политически одноглазым", так и случится.

Однако этот вариант представляется менее вероятным. Хотя бы потому, что Европа, по-видимому, намерена серьезно увязнуть в Ливане и вешать себе на голову еще и Приднестровье не станет. В конце концов, Евросоюз в Молдавии не заинтересован. Что до НАТО, то альянс, конечно, был бы на прочь «скушать» Кишинев, но не против же его суверенной воли. Тем более что ни в Брюсселе, ни в Вашингтоне явно не захотят второй раз испытать унижение, подобное крымскому. ОБСЕ вряд ли сумеет выдать мандат на любую форму вооруженной операции в регионе (Россия не раз ставила эту организацию на место именно в связи с приднестровским вопросом). Так что российско-молдавское решение в рамках и при поддержке СНГ, направленное на смену режима Смирнова и диалог на основе прагматизма (под гарантии российских инвестиций), – оптимальная формула урегулирования.