5 марта в своей камере тюрьмы ООН на окраине Гааги был найден мертвым один из бывших лидеров хорватских сербов Милан Бабич. В тюрьму премьер-министр республики Сербская Краина попал по приговору Гаагского трибунала за преступления против человечности, а именно - его признали виновным в организации массового изгнания несербского населения в 1991-1992 годах, убийств нескольких сотен хорватов, жестоком отношении к заключенным, уничтожении католических церквей и культурных объектов. За все это летом 2004 года Бабич получил 13-лет, которые сам своей волей превратил в пожизненные.
Что стало причиной столь радикального решения – информационные агентства умалчивают, но для тех, кто более-менее помнит историю югославских войн и последующих гаагских разбирательств, слишком большой неожиданностью оно не стало. История Милана Бабича - это история человека, которого последовательно предавали все, кому он доверял и кому служил. Причем как тогда, когда служил без страха и упрека, так и тогда, когда служил из страха и с большим упреком.
В начале 1991 года руководство Хорватии приняло решение о независимости и разрыве отношений с Югославией. Параллельно руководство населенной сербами части Хорватии приняло решение об отделении от Хорватии и введении на ее территории законов Сербии и конституции Югославии. Так образовалась государство Краина, руководителем которого и стал Милан Бабич. Политика Милана Бабича была проста: он служил Сербии и верил Слободану Милошевичу.
Далее началась война. Война, жестокая с обеих сторон. Война, в которой участвовала регулярная армия Хорватии, Югославская народная армия, боевые отряды Краины, бандитские группировки и еще Бог знает кто. К моменту перемирия в начале 1992 года примерно треть территории Хорватии (Краина и Восточная Славония) находились под контролем сербов. В регион вошли миротворцы НАТО.
Почти тут же началась война в соседней Боснии. Там война была еще более жестокой, так как противоборствующих сил было не две, а три (кроме сербов и хорватов еще и боснийские мусульмане). По мере разрастания боснийского конфликта Милошевич попытался выпутаться из всей этой чудовищной заварухи и начал переговоры с западными посредниками по урегулированию. И первым, кого он сдал, был Бабич и сербская Краина. В итоге в 1993-1994 гг. перемирие в Хорватии было сорвано, и хорватские войска при поддержке натовской авиации стали наносить поражение войскам Краины одно за другим. В 1995 году Краины не стало.
Следующую ставку Бабич сделал уже не на Милошевича и Сербию, а на новых победителей. В Гаагском трибунале, перед которым он предстал по обвинению в военных преступлениях, он не просто пошел на сотрудничество, он стал главным свидетелем обвинения по делу Милошевича. Все наблюдатели полагали, что такая помощь следствию будет оценена самым серьезным образом и в итоге сам Бабич получит серьезную скидку в сроке. Однако приговор, оглашенный летом 2004 года, был даже более суровым, чем те, что выносились куда менее сговорчивым подсудимым по сходным обвинениям. 13 лет, при том, что прокурор на предварительных слушаньях просил меньше.
И вот теперь, спустя почти два года Милан Бабич, уже ни на кого не надеясь и никому не веря, закончил отбывать свой срок. Был ли он действительно преступником, или оказался жертвой страшной драмы, развернувшийся в Югославии в 90-е? Был ли он жертвой, или, наоборот, палачом (вариант: предателем) – на эти вопросы, наверное, даже и не стоит пытаться отвечать. Ни гаагский, ни какой другой трибунал тут не в силах вынести настоящего приговора - разве что Божий суд, перед которым теперь и предстоит предстать Бабичу.
И сегодня, когда мы, вспоминая 90-е, ругмя ругаем нерадивых правителей, разваливших СССР, стоит все же вспоминать про Югославию. Страну, власти которой решили не допустить развала и сохранить ее единство. Итог этой «государственнической» политики самый неутешительный: реки крови, уничтоженные города, искалеченные судьбы людей и исчезновение с карты мира государства Югославия. Да и не только Югославии. Что стало с государством Сербия в результате всей этой борьбы?
Собственно, история самоубийства Бабича – еще один повод вспомнить о югославской трагедии и задуматься над тем, в какую передрягу могли попасть мы в начале 90-х и какое все-таки счастье, что живем мы сегодня в России суверенной и единой, а на гаагский трибунал взираем с безразлично-ироничным презрением.
