Соляная лихорадка в России началась с юга: первые сообщения, что в магазинах скупают соль, пришли из Курской и Тамбовской областей. В новостях об этом, конечно, не было ни слова, да это и не потребовалось. Цыганский телеграф быстро разнес весть, и паника быстро поползла на север. Причем лихорадка, якобы обусловленная тем, что на таможне застряла партия украинской соли для Курской области, оторвалась от исходной причины, и соль начали сметать уже и там, где до Украины хоть три года скачи, не доскачешь: и в Великом Новгороде, и в Екатеринбурге. И Москва не миновала паники. Человеку в сутки надо 5 грамм соли, в год, стало быть, полтора килограмма. По самым скромным подсчетам, население будет проедать скупленную ныне соль года два. В последний раз налет покупателей на магазины случился во время валютного кризиса 1998 года, но тогда на это хоть была причина. Сейчас видимой причины не было никакой, и нет, соль в стране не перевелась – а паника не улегается. Сегодня ФАС объявил, что будет разбираться с накрутками цен на соль.

В Москве тем временем случилось другое загадочное происшествие. Около двух часов дня в четверг 16 февраля блоггерские ленты неожиданно взорвались, точнее, со слов блоггеров, что-то взорвалось. "А что это там такое бумкнуло?" – как ослик из старой пародии на "Винни-Пуха", спрашивали друг у друга интернетчики. Поскольку среди вопрошающих была пара очень популярных авторов, слух понесся быстро. За полчаса выяснилось, что взрыв слышали десятки человек и едва ли не во всех точках Москвы и Подмосковья. Некоторые попытались составить карту происшествий, но бросили это занятие за полной бесперспективностью. Через пару часов сообщение о взрыве попало в ленты новостей, через два часа было объяснение, что в центре Москвы из гидропушки разбили подозрительный предмет, на следующий день – что некий военный самолет преодолел звуковой барьер в нескольких десятках километрах от МКАД. Ни первому, ни второму объяснению никто не поверил, слишком уж обширной была география.  

Что же из сего следует во-первых, во-вторых и в-третьих?

Во-первых, посеять панику проще простого. Страшные слухи – это самоисполняющееся пророчество. Вероятно, если взять десять студентов, выдать им по пузырьку йода и велеть им поездить денек в маршрутках по городу, внимательно рассматривая пузырек и приговаривая соседям, что вот закупился, говорят из продажи пропадет - через пару суток йод и правда пропадет из продажи, а почему, общественность сама додумает. То ли в Курчатовском институте секретный реактор взорвался, то ли наркотик в йоде нашли – это как коллективное бессознательное придумает.

Во-вторых, административными методами паники не лечатся. Лучший способ запустить слух – это начать опровергать его. Социолог Элла Панеях предположила в "Ведомостях", что раз население рапортует в соцопросах, что жить ему стало лучше, жить стало веселей, то слухи о гладе, море и войне объясняются тем, что СМИ помалкивает об инцидентах, а стало быть, от власти ждут только вранья. Беда в том, что если б власти следовали политике полной информационной открытости, доверия б не прибавилось. В этом в свое время убедился солдат Иван Чонкин. Когда деревенский сплетник поведал ему, что его подруга якобы сожительствовала с кабанчиком Борькой, сей легковерный персонаж пришел домой в муках ревности, извлек винтовку и выразил намерение уничтожить соперника. Подруга ему заметила, что тогда сплетня точно разойдется по деревне – как же скажут жители, он потому кабана шмальнул, что с им Нюрка жила. Чонкин отказался от намерения, на что подруга грустно заметила: "Эх, Ваня, плохо ты наших людей знаешь – они ж скажут, а чего это он кабана не тронул? Вестимо чего, с им же Нюрка живет".  Damned if you did, damned if you did not. Попробуйте заявите, что никакой самолет не пересекал звуковой барьер на прошлой неделе. Все тут же решат, что именно самолет-то и бумкнул, а там пойдут разговоры и о том, что он чуть не упал на город. "Говорят, что ходят слухи, будто слухи запретят". Ага, конечно, отличный способ.

Метод успокоения только один – не суетиться, а стать островком стабильности в море паники. В свое время французские революционеры создали неумеренным выпуском "ассигнатов" (бумажных денег) гиперинфляцию, обычную спутницу войн, революций и прочих общественных потрясений. Вместо того чтоб перестать печатать бумажки, Конвент ввел закон о максимуме, а "бдительные" сволокли пару пекарей, поднявших цены, на гильотину как спекулянтов. Пекари стали портить хлеб мякиной и опилками. Приняли закон о качестве хлеба. Хлеб вовсе исчез из продажи. Приняли закон об обязательном хлебопечении. Пекари сбежали из Парижа. Директория отменила "ассигнаты" и заменила их "мандатами" с другими рисунками. Не помогло. Решил проблему только Наполеон: когда он пришел к власти, первый вопрос, который задали ему приближенные – сколько ассигнатов, мандатов или иных бумажек напечатать. "Я буду платить за покупки золотом или не буду покупать вовсе", – сказал Наполеон. И гиперинфляцию как ветром сдуло, а булочные открылись снова. Правда, переход Франции на бумажный франк задержался на доброе столетие.   

И в третьих, мальчика, возможно, и не было. И даже скорее всего не было. Почему я это знаю?  Потому что я был в Москве и в два часа не слышал никаких взрывов. Причем не только я один, а и множество других людей, которые, видя панику, сообщали то же самое – "А я ничего не слышал". И за солью тоже кинулись далеко не все. В свое время "Московский комсомолец" разыграл читателей, опубликовав фотографию "НЛО", составленную в редакции из швабры и двух тарелок, сообщив, что ищут очевидцев. Что же? На следующий день в редакцию позвонили два десятка контактеров, сообщивших, что видели НЛО во всех точках  Москвы в течение  всего дня, а одна дама с истерическими всхлипами поведала, что НЛО приземлилось рядом с ней, оттуда вышли инопланетяне ростом с табуретку о шести ногах и трех елдах и стали ее грубо домогаться. Способность  противостоять массовому психозу есть далеко не у всех – известны эксперименты, где десять подготовленных актеров и одного испытуемого сажали в группу, показывали им белый лист бумаги и всех по очереди спрашивали, какого он цвета. После того как десять актеров говорили, что он черный, многие ломались и тоже называли бумагу черной, хотя ясно видели, что она белая. Кто-то подозревал игру, но большинство просто не выдерживали давление группы. Так одна курица в курятнике начинает метаться и кудахтать, и вскоре вслед за ней мечется весь курятник.

И только одно беспокоит. Такой хороший рефлекс "соль-мыло-спички" – признак беды. Инстинкт самосохранения не должен включаться так сразу – на пятую скорость – в любой внештатной ситуации, по любым пустякам вырубая рассудок. Массовое безумие – это отблеск живущего в глубине сердца неизбывного страха. Возможно, это страх, что путинская стабильность на самом деле ненадежна. А может быть, это экзистенциальный русский страх перед жизнью вообще. Но как бы то ни было, горе стране, чье население так массово верит в худшее – и не хочет так же истово верить в лучшее. Даже если это временно, нехорошее сейчас время – время безумия.