Назначение Сергея Иванова вице-премьером уже неделю как широко обсуждается буквально всеми. Однако все это обсуждение редко выходит за рамки вопроса о том, кто именно будет президентом в 2008 году. Впрочем, даже и для подобного обсуждения совсем не мешало бы обратить внимание на те буквальные задачи, которые поставил президент перед министром обороны, назначая его на новую должность, ибо если даже речь и идет о преемнике, то именно от того, как справится Иванов с этим делом, зависят его будущие шансы на президентство.
А потому в любом случае не лишнее разобраться в том, какова сегодня ситуация с ВПК и какие проблемы необходимо решать новому вице-премьеру.
Ситуация же действительно очень непростая. По признанию самого Иванова, только 20% стоящей на вооружении нашей армии техники можно назвать современной. Из 20 тыс. танков, имеющихся в армии, примерно половина выработала свой ресурс и требует капремонта. В ВВС из двух тысяч самолетов выполнять боевые задачи могут не более трехсот. Примерно по три дивизии в год теряют ПВО и РВСН.
И если еще два-три года назад можно было говорить, что ключевая проблема нашей армии – отсутствие адекватного финансирования, то сегодняшняя расходы на оборону в России – одни из самых высоких в мире. В прошлом году они составили почти 14 млрд. долларов. С гособоронзаказом еще хлеще. В этом году он вырос втрое и достиг аж 5 млрд. долларов (в 2006 году будет и вовсе 8 млрд.). Всего же за последние пять лет гособоронзаказ составил в общей сложности более двенадцати миллиардов долларов. Этой суммы хватило бы на строительство как минимум двух авианосцев вместе с кораблями сопровождения, внушительной авиационной группой и созданием наземной инфраструктуры. Но авианосцы наша армия не закупала. Тогда на что же пошли эти деньги?
Оказывается, начиная с 2000 года, армия приобрела всего около полусотни новых танков Т-90С и несколько самолетов и вертолетов. Правда, при этом Минобороны купило почти два десятка межконтинентальных баллистических ракет "Тополь-М", что не должно было обойтись дороже 1 млрд долларов.
Куда делись оставшиеся девять миллиардов? Их своровали.
Причем почти всем, кто хоть сколько-нибудь знаком с проблемой, известен не только сам факт разворовывания 3/4 оборонного заказа, но и механизм этого разворовывания.
Во-первых, средства разворовываются через ремонтные заводы Минобороны. Именно туда уходит львиная доля выделяемых в рамках гособоронзаказа денег. Вряд ли кого удивит, что техника этими заводами ремонтируется только по документам, а на выходе мы получаем все ту же - устаревшую и не отремонтированную. Вопрос о том, куда уходят миллиарды долларов, в данном случае выглядит очевидно риторическим. Причем ясно, что в этой схеме разворовывания прямо или косвенно задействованы очень многие армейские звенья: гособоронзаказ, военная приемка, руководители ремонтных заводов, командиры армейских частей, поставляющих технику.
Впрочем, есть и другой, более изящный вариант хищения госсредств. Сейчас наше военное ведомство финансирует более 150 НИОКР финальных образцов вооружений по так называемым федеральным целевым программам. Уходят на эти НИОКРы ежегодно сотни миллионов (а теперь и миллиарды), но сроки сдачи новой техники постоянно переносятся из-за недофинансирования. И так продолжается из года в год. Причем увеличение финансирования целевых программ приводит не к тому, что НИОКРы получают наконец все затребованные деньги, а вовсе наоборот – к росту числа этих самых НИОКР. Потому как ни самим руководителям предприятий, ни чиновникам Миноробороны вовсе не надо, чтобы финансирование было полноценным, как раз наоборот, весь смысл в том, чтобы держать уровень финансирования в объеме 15-20% от плана. Дабы на вопрос - где, в конце концов, новое вооружение, и куда делись деньги? - всегда можно было бы ответить: сроки переносятся на неопределенное время из-за недофинансирования. О том, что на выходе наша армия вместо нового вооружения получает дырку от бублика, даже и говорить не надо.
Все эти изящные схемы разворовывания работают только при выстроенной коррупционной вертикали, сходящейся на уровне руководителей Минобороны, отвечающих за оборонный заказ (сейчас эта система, помимо Службы начальника вооружений ВС, контролирующей 80% всех расходов, включает еще как минимум пять различных структур). Разумеется, вовсе устранить воровство в армии невозможно, но чтобы ситуация не была столь чудовищной, достаточно просто снять основных участников коррупционных схем.
Возможно, в старой должности Иванову для этих действий не хватало полномочий. Теперь они есть, к тому же если Иванов действительно хочет навести порядок в ВПК и обеспечить российскую армию новой техникой, то у него просто нет другого выхода: если не прекратить это беспрецедентное воровство, то все остальные, даже самые разумные его действия на новом посту будут просто лишены смысла.
Впрочем, если для того, чтобы навести порядок с гособоронзаказом, Сергею Иванову надо просто устранить ключевые фигуры, через которые осуществляются схемы разворовывания средств, то с реструктуризацией ВПК дело обстоит сложнее.
Программа реформирования ВПК, предусматривавшая создание на базе всех военных заводов и КБ пятидесяти профильных вертикально интегрированных холдингов с треском провалилась. Руководители оборонных предприятий ни в какие холдинги объединяться не хотят, так как в этом случае они теряют свои должности и контроль над финансовыми потоками.
В результате сейчас по инициативе Минобороны создано всего четыре крупных холдинга: концерн ПВО "Алмаз-Антей", АХК "Сухой", концерн "Авионика" и корпорация "Тактическое ракетное вооружение". Предложить альтернативную концепцию развития оборонки власть до сих пор не смогла. Созданные президентом в ходе первого этапа административной реформы новые органы управления ВПК просто не имели на то соответствующих полномочий и выступали лишь в качестве статистов. В этих условиях на авансцене появился новый мощный игрок - "Рособоронэкспорт", в инициативном порядке взявший на себя ответственность за принятие стратегических для отрасли решений. Усилиями гендиректора этой компании Сергея Чемезова картография российского ВПК изменилась до неузнаваемости. "Рособоронэкспорт" на паритетных началах с Минимуществом создал компанию "Оборонпром", которая за последние два года скупила едва ли не все мало-мальски привлекательные активы в ВПК. Сейчас "Оборонпром" владеет вертолетным холдингом, куда входят все разработчики и производители винтокрылых машин Камова и Миля, многочисленными предприятиями по производству средств ПВО, в числе которых КБ «Кунцево» и Московский радиотехнический завод (выполняют примерно 40% всех работ по выпуску систем С-300), крупными пакетами акций ОКБ Сухого, завода имени Дегтярева, а также других машиностроительных предприятий. А там, где госпосредник не мог купить акции предприятия по объективным причинам (например, если оно ФГУП), Сергей Чемезов расставлял на руководящие посты своих соратников. Так, используя свой лоббистский потенциал и хорошие отношения с президентом, г-н Чемезов убедил Путина в необходимости назначить на пост гендиректора РСК "МиГ" бывшего президента корпорации "Иркут" Алексея Федорова. И уже через месяц после этого РСК "МиГ", имеющая право экспортировать свои самолеты напрямую, стала продавать их только через госпосредника. Впрочем, стратегический замысел Чемезова до сих пор не ясен. Его компания фактически скупает все активы в ВПК, которые выставляются на продажу. Сам Сергей Чемезов говорит, что главная задача его дочерней компании - консолидировать финансовые потоки и прекратить дублирование разработок. Но можно ли с помощью этих мер стимулировать интеграционные процессы в ВПК, сказать сложно.
Тем не менее, ясно одно. Если Сергей Иванов сам возьмется за интеграцию оборонки, конфликт с Чемезовым неизбежен. Глава Минобороны считает необходимым создание техники для нужд нашей армии, а шеф "Рособоронэкспорта" заинтересован в производстве вооружений, которые востребованы прежде всего на мировом рынке (и судя по ситуации с внутренним заказом – его можно понять). Поэтому Чемезову и Иванову придется искать компромисс.
В общем, новое поле для деятельности у Сергея Иванова есть, а также есть все шансы показать себя человеком, умеющим решать поставленные задачи. Теперь всего-то и осталось – просто взять и сделать это. А там, глядишь, и вопрос о преемнике можно поднимать.