Вчерашняя встреча Путина с членами Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека вызвала большой резонанс. Мы уже опубликовали один комментарий, сейчас представляем другую точку зрения. - GlobalRus.  

«Мы против финансирования из-за рубежа политической деятельности в России. Категорически возражаю. Ни одно уважающее себя государство этого не допускает, и мы не допустим. … Просто деньги выделяют из-за рубежа на конкретную политическую деятельность в России, на конкретную совершенно, причем по достаточно острым направлениям … кто платит - тот и музыку заказывает. Давайте мы внутренние политические проблемы в России самостоятельно будем решать…». Эти высказывания Путина стали самыми громкими на встрече президента с членами Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. То обстоятельство, что другие мысли и споры, прозвучавшие в Екатерининском зале, оказались «в тени» - плохо, то, что вопрос о зарубежных политических грантах привлек пристальное внимание – факт, безусловно, положительный.

Назвать проблему «актуальной» в связи с разгулом «оранжевых революций» по периметру российских границ можно и нужно, но… Актуальна эта тема уже века и тысячелетия, в течение которых человечество живет политической жизнью. Франция всегда благоволила к католикам в Англии, гугеноты получали поддержку зарубежных протестантских сил - и так далее, и тому подобное во все эпохи по периметру земного шара. Особенно богата чем-то похожим на тему, дискутируемую на вчерашнем Совете, военно-фортификационная история.  Чтобы не заострять вопрос сверх меры, не станем обращаться к судьбе замков и крепостей, где «гранты» осаждающих открывали ворота или находили проломы.  

Иностранное финансирование любых общественных организаций есть  вмешательство во внутренние дела страны и представляет собой неизбежный ущерб для ее суверенитета. Так было, есть и будет всегда и везде – и отрицать это в здравом уме и твердой памяти совершенно невозможно. Даже если деньги, например, поступают на раскопки древних стоянок человека – и здесь возможно то или иное воздействие на самосознание нации, через «конструирование» ее этнографии.

Однако логически безупречное – не значит жизненно верное или общественно приемлемое. Запретить такое вмешательство нормальное современное государство не в состоянии. И потому, что никто не желает стать изгоем на международной арене, и по причине неэффективности всех подобных запретов, которые всегда легко могут быть обойдены. Здесь мы сталкиваемся с логическим «замкнутым кругом» номер один.

Поднять обсуждение до уровня осмысления степени относительности  суверенитета в условиях глобализации – «заболтать» проблему. Глобализацию отменить не в силах никто. Но даже самые объективные процессы должны быть доступны для осмысления, стать предметом моральных оценок, оказаться объектом регулирования.

Вопрос вопросов – что есть «политическая деятельность»? Окончательный ответ на него не в силах дать ни закон, ни президент, «ни Бог, ни царь и ни герой». В английском языке есть слово “policy” – обозначающее общественную деятельность в более широком смысле, чем “politics” – имеющее более конкретное и прикладное значение. В русском языке таких различий нет, но и импортные филологические изыскания помочь делу не в состоянии.

Парадокс или нет – но слова Путина каждый понимает ровно в меру своих политических предпочтений. Да, президент произнес юридически неконкретные слова. Что самое печальное – они и не могут быть конкретными, ибо определить и, следовательно, запретить возможно только финансирование политических партий, на которые действительно распространяются строгие правовые дефиниции. Определение политизации зависит от степени и характера политизированности – ситуация хуже некуда.

Разорвать цепь «порочных кругов» в состоянии только кардинальное изменение общего ракурса.  Главный вопрос – не в том, финансируется ли деятельность общественной организации из-за рубежа или из отечественных источников. Все  неразрешимые проблемы «суверенитета в глобальном мире» отойдут на второй план только в одном случае. Если формула: «политизация есть самый страшный враг общественных организаций» станет безусловно утверждаться внутри страны, в нашем обществе, в элите, в культурной среде. Этот «железный закон» также невозможно прописать в конкретном своде статей, но в подобных «пограничных» сферах  только обычай, традиция, этикет, воспитание единственно могут играть конструктивную роль.

Нужны ли стране правозащитники? Вопрос неуместный  в государстве, где пытки в милицейском участке, в казарме, в психиатрической больнице есть дело совершенно обыденное. Нужны ли такие правозащитники, которые, как сегодня, больше озабочены политическим будущим чеченских бандитов, чем человеческой судьбой их жертв, как русских, так и чеченских? Сделало ли их такими морально неполноценными существование на иностранные деньги? Западные гранты лишь усугубили уродства экстремизма и догматизма, развившиеся в интеллигенции от царской эпохи до коммунистической власти. Установление нормы, согласно которой правозащитник, занимающийся политической деятельностью, это так же нелепо, пошло, неприлично, как  действующий офицер или священник в политике – наше внутренне дело.

Запад кровно заинтересован в том, чтобы препятствовать моральному и интеллектуальному взрослению граждан нашей страны (как, впрочем, и любой другой, не западной). Однако никакое взросление невозможно в тепличных условиях изоляции от внешних влияний.

Проблему отчасти и постепенно решает сама жизнь. Например, через укрепление рубля. Имеется в виду не то, избыточное укрепление, с которым так натужно борется Центробанк, а объективно неизбежное, связанное с вхождением нашей страны в мировое экономическое пространство. Очевидно, что влияние западных «идеологов» на наше общество было в десять раз сильнее в 1992 году, когда зарплата в стране составляла 20 долл., чем сегодня, когда она заметно превышает 200.

Это может утешить, но вряд ли вдохновит. Полтора века назад, когда еще не было иностранных грантов (хорошо, пусть – почти не было), блестящий интеллектуал, либерал, западник, правовед Борис Чичерин печально констатировал: «Я в России пришел к убеждению, что у нас общественная сфера хуже официальной». Звучит актуальнее многих иных фраз. И это положение дел сегодня предстоит менять не Путину и даже не другим участникам встречи в Кремле.