На прошедшей в Сочи встрече лидеров России и Франции Жак Ширак однозначно поддержал позицию России на переговорах по «калининградскому вопросу». «Визовый режим перемещения из России в Россию - неприемлем», - так дословно заявил французский лидер. Кроме того, сегодня же на эту тему и в сходном духе от имени своей страны высказался и посол США в России Александр Вершбоу. В преддверии первого раунда переговоров в Брюсселе все это может восприниматься как несомненный успех российской дипломатии.

Тем не менее, несмотря на всю весомость французско-американской поддержки, необходимо понимать, что переговоры будут неизбежно тяжелыми в силу целого ряда причин – не столько политического, сколько «организационного» характера. И главная проблема, в которую может упереться диалог по этому вопросу, – отсутствие на первом этапе внятного «ответственного» с «той» стороны, т.е. полномочного партнера России по переговорам, способного принимать и претворять в жизнь достигнутые договоренности.

Во-первых, брюссельская бюрократия – это, действительно, неразбериха и разноголосица, как в плане позиций, так и в плане разграничения зон ответственности отдельных структур. Вместе с тем и польское, и литовское руководство ясно и недвусмысленно заявляет, что для них самое главное – точно следовать указаниям именно из Брюсселя, т.е. из структур ЕС, и по большому счету они лишь исполнители не ими предначертанных правил. С другой стороны, в том же ЕС все время ссылаются на договоренности, согласно которым именно Польша и Литва взяли вопрос об обеспечении границ под свою ответственность. Иван кивает на Петра, а Петр кивает на Ивана, и о том, кто крайний, они по большому счету толком не договорились даже между собой. Это в принципе неудивительно – такого рода проблема в истории объединенной Европы возникла впервые, и определять границы национальной и общеевропейской юрисдикций здесь приходится, не опираясь на прецеденты и правила, а посредством компромисса. То есть, попросту говоря, неизвестно как.

Во-вторых, в отношениях России с Польшей и Литвой, имеющих сколь давнюю, столь и, мягко говоря, сложную историю, слишком многое строится на мифологии, зачастую весьма древней. Польша и Литва до сих пор, даже на уровне официоза, считают необходимым отгородиться большим забором от варварского азиатского монстра, вчерашней «империи зла», от которой ничего, кроме пакости, ждать не приходится. Россия же во всем видит «дранг нах остен», пересмотр итогов Второй мировой, антироссийский заговор и холуяж не по разуму «новых европейцев» из вчерашних «наших». В контексте этих базовых представлений мудрено надеяться на какое-либо стремление к обоюдному пониманию, и, наверное, самое трудное для переговорщиков с обеих сторон – абстрагироваться, насколько возможно, от любой мифологии, сосредоточившись на решении конкретной проблемы.

В-третьих, есть еще и сугубо региональный аспект. Польша в последнее время недвусмысленно претендует на роль своего рода регионального лидера по принципу трех «братьев»: «старший брат» - США, «средний брат» - Польша и «младшие братья» - постсоветские государства региона. Как нетрудно догадаться, в этом смысле польские интересы вступают в определенное противоречие не только с российскими, но и с немецкими, и с интересами самих потенциальных «младших братьев»,  в том числе и Литвы. А она  для решения «калининградской проблемы»  значительно важнее Польши:  все основные наземные магистрали в Калининградскую область лежат через Литву, так как строились в советское время, когда Литва, в отличие от Польши, была частью СССР. И не исключено, что литовцы потенциально готовы к несколько иной позиции на переговорах, чем поляки.

В-четвертых, у России имеется достаточное количество инструментов давления на Польшу и Литву, и не только силовых. И у Польши, и у Литвы отрицательное сальдо торгового баланса с Россией – преимущественно из-за поставок нефти и газа. И в Польше, и в Литве за эти годы вырос бизнес, завязанный на торговлю с Россией, и этот бизнес, кровно заинтересованный в либерализации таможенного режима, имеет свое представительство в парламентах и вполне в состоянии осмысленно акцентировать собственные интересы в вопросе о границах.

В-пятых, российская сторона до сих пор в основном использовала на переговорах аргументацию, которая скорее касалась наших внутренних проблем, нежели международных отношений, рассматривая по инерции территорию Польши и Литвы как в некотором роде «свою». В частности, одним из ходовых аргументов являлось внутрироссийское законодательство, согласно которому, например, военные и лица, давшие подписку о неразглашении, не могут иметь загранпаспортов, а, следовательно, и виз. Тогда как очевидно, что наш внутренний режим секретности касается только нас и выпускать этих самых секретных лиц на территорию «вероятного противника», заботясь о безопасности государства, все равно нельзя, даже для транзитного проезда, и даже с визой в общегражданском паспорте. Обоюдной готовности перестать рассматривать друг друга в первую очередь как «вероятных противников» пока не хватает, и это, увы, объективная реальность.

Понимая все это, российским переговорщикам и предстоит вырабатывать свою позицию, аргументацию и стратегию переговоров по Калининграду - гибкую и вместе с тем несомненную для российского общества, уязвленного самим фактом необходимости договариваться со «вчерашними нашими». И в этом смысле все зависит только от профессионализма наших переговорщиков и той поддержки из Москвы, которую они будут чувствовать за спиной.

Нам же остается ждать, какое из направлений компромисса окажется более перспективным. На данный момент весьма разумной выглядит выдвинутая российской стороной идея транзитных виз, которая состоит в том, чтобы всем лицам с российскими паспортами, едущим из Калининграда или в Калининград, выдавали непосредственно на границе краткосрочную транзитную визу – на время не более одних или двух суток, причем для ее получения достаточно иметь общегражданский паспорт. Если эта идея будет отвергнута европейскими партнерами, они продемонстрируют, чего на самом деле стоят многочисленные заявления их лидеров о дружбе и добрососедских отношениях с Россией.