Сегодня в «Деле Ульмана», вероятно, окончательно поставлена точка. Присяжные вынесли свой приговор. Ульман и его сослуживцы оправданы. Стоит напомнить, что это уже не первый оправдательный приговор по делу – причем также вынесенный присяжными. В апреле прошлого года коллегия присяжных уже признавала Ульмана невиновным, однако в августе дело было срочно возобновлено – в это время в Чечне проходили выборы президента, а потому российская власть посчитала, что это будет вполне заметным реверансом в сторону чеченского общества. Причем для возобновления дела, по которому вынесен приговор присяжных, Военной коллегии Верховного суда пришлось придумывать особые юридические придирки: в частности, заявить о нарушении процедуры утверждения коллегии присяжных. Впрочем, новое рассмотрение дела новой коллегией никакого изменения в приговор не внесло.
Ничего нового по делу, никаких вновь открывшихся обстоятельств мы также не узнали. История эта известна до мелочей. Группа Ульмана, выполняя задание на одной из дорог в Шатойском районе Чечни, обстреляла автомобиль, не прореагировавший на сигналы остановиться. В автомобиле оказались мирные жители, не имевшие отношения к боевикам. Ульман доложил о происшествии своему руководству и получил непрямое, но вполне ясное указание устранить оставшихся в живых пассажиров автомобиля, после этого чеченцы были расстреляны, а автомобиль взорван и подожжен для имитации подрыва на фугасе. Потом Эдуард Ульман и его подчиненные были арестованы и обвинены в совершении военных преступлений. На суде обвинение доказывало, что группа Ульмана совершила преступление, стремясь избежать нареканий от ничего не ведавшего начальства, приказавшего стрелять лишь в крайнем случае, подсудимые же четко и аргументированно заявили, что выполняли приказ. Присяжные согласились с их доводами. На втором рассмотрении дела, по большому счету, повторилась та же история, с идентичным результатом. Можно лишь упомянуть о том, как судья постоянно отказывался удовлетворить ходатайство защиты о том, чтобы вызвать в суд командира Ульмана.
Собственно говоря, в чем была ценность второго заседания суда? Обществу лишь убедительно (в том числе – силой повторения) показали, что несправедливо осуждать солдат, выполнявших приказ (наличие такого приказа было аргументированно доказано защитой). Отстаиванию этой позиции была посвящена и речь Ульмана на завершении судебных разбирательств. Группу Ульмана поэтому оправдали. Однако дела на отцов-командиров, столь легко и не колеблясь отправивших солдат в суд, заявив о своей непричастности, никто пока так и не завел. А возможно, и не собирается заводить, учитывая, как твердо отказывалась судья даже вызывать непосредственного руководителя операции на процесс.
Насколько верен тезис о том, что исполнитель преступного приказа несет ответственность за его исполнение, можно спорить бесконечно, приводя самую различную аргументацию. Однако любая позиция в этом споре предполагает, что отдавший такой приказ виновен по определению, без всяких «но» и «если». Российская же фемида продемонстрировала в данном случае самый чистый образец логики абсолютно иного рода – когда подчиненным благосклонно разрешается доказывать свою невиновность при том условии, что начальство не может быть виновно никогда. До подобного вывода на примере «Дела Ульмана» не нужно доходить путем долгих и мучительных размышлений – он лежит на поверхности. Сам по себе он, в общем-то, даже не опасен. Склонность любой иерархической власти к такому взгляду на отношения начальника и подчиненного известна не одно тысячелетие, да и личный опыт многих современников этому утверждению не противоречит. И все бы ничего, если бы не одно обстоятельство – люди действительно были убиты выполнявшим приказ капитаном Ульманом, а «Дело Ульмана» намеренно рассматривали дважды, чтобы продемонстрировать чеченскому обществу внимание российских властей. И если конечным выводом, который должно сделать чеченское общество, станет именно этот – правды нет, все показуха, а начальник никогда не виноват, – то лучше бы дело не рассматривали вовсе, по крайней мере, к истории не привлекли бы такого внимания.
