День Победы – единственный в году, когда личное неумолимо отступает перед чем-то большим; даже в СМИ обычная пошлость оказывается потеснена неслучайными эмоциями и прочувствованными мыслями.

Размышление – reflection, reflexion – отражение. Кривое ли зеркало наше сегодняшнее рефлексирующее сознание?

1) «Демократический» взгляд на эпоху: столкнулись две «тоталитарных» системы, жертвами которых стала человеческая свобода, даже само право на жизнь. Одно зло победило другое, тем еще крепче утвердившись во времени и пространстве, и пышные торжества в честь этого события есть угроза свободе уже в наши дни.

Термин «тоталитаризм» может вызывать сомнения, но отличие нацистских преступников от руководителей Гулага заключается лишь в том, что первых казнили, а вторые доживали свои дни на персональную пенсию в районе улицы Горького. Это правда. «По делам их узнаете их».

Но отражением какого поведения в войну может служить подобный современный взгляд? Уход с фронта в леса, занятие охотой, собирательством, бортничеством – на много десятилетий вперед. Многие давно подозревали, что радикально-демократическая идеология есть сектантство; отблеск великих событий способен лишь подсветить подобное убеждение новыми красками.

2) Существует «общечеловеческий», «политкорректный» подход: сегодня следует отмечать не «победу», но день «окончания войны». Действительно, что происходило:  хорошие советские люди, любящие своих детей, Пушкина и Чайковского, и такой   замечательный народ немецкий, преданный семейным ценностям, уюту, Моцарту и Бетховену – убивали друг друга миллионами. Виноваты плохие правители (вероятно, спущенные с Марса).

До современного Европейского Союза этот взгляд был очень распространен в Первую Мировую. В братании участвовали обычные люди (как мы теперь узнали – и дед Владимира Путина), но вдохновляли и организовывали процесс, агитировали за «поражение собственного правительства» деятели со специфическим моральным обликом. В свою очередь, ненависть к этим «пацифистам – пораженцам – интернационалистам» рождала не меньших мерзавцев: Гитлера и отчасти Сталина.

«Общечеловеки» не только сами нравственные калеки, но способны сильно стимулировать размножение нечисти – истина настолько избитая, что даже как-то неудобно повторять ее снова и снова.

3) Подведение итога Второй Мировой в российском официальном исполнении: «Добро победило зло». Объективно посмотреть: «добро» не вполне очевидно, и годится на эту роль только как альтернатива безусловному злу нацизма. Впрочем, где, кто и когда его  видел, это «добро» в чистом выражении?

Формула имеет мощную субъективную силу. Русский народ потому и нельзя брать в Брюссель, что идея «абсолюта» как-то сумела у нас выжить. Из-за патриархальности веры, «небуржуазности» человеческих отношений. Мы некогда сильно обожглись с коммунизмом и поэтому лучше многих осознаем ложь и опасность современного манихейского «крестового похода за демократию». Но вера в существование некой изначальной системы координат сохранялась вопреки модернизациям – и сталинским и рыночным. В глубине души или за бескрайним горизонтом, но не для «брендированного промоушна» по миру, как у наших американских друзей.

Впрочем – Вторую Мировую в Европе выиграла Россия (тогда называлась Советским Союзом), это безусловно во веки веков, и наша страна заслужила право придавать великой битве тот смысл, какой пожелает.

По праву победителей. На наш дом напали, мы победили напавшего. Правота древняя как мир и потому единственно неопровержимая.

Если акцентировать лишь победу над «фашизмом», то неизбежно поднимается и тема «коммунизма», пришедшего ему на смену. Встает неумный вопрос: «Что лучше?» На который можно дать только неумный ответ: «Смотря для кого».

Коммунизм в Восточной Европе не убивал столько людей, как фашизм, но лишь безжалостно разрушал благосостояние подвластных территорий. Но такое доказательство благотворности Победы – убого.

И несправедливо. Не станем клеветать на наших дедов, что они воевали за «коммунистические идеалы». Основная масса пехоты была из крестьян, а идеологическая индоктринация редко выходила за пределы городов.

Нападение на Россию было неизмеримо разрушительно, участие нашей страны в разгроме Германии стало решающим. Россия кровью заслужила право на «зону безопасности» - то есть, влияния – вокруг своих границ. Что было подтверждено формальным согласием и Рузвельта и Черчилля. Идеи коммунизма в тот момент достигли пика своей популярности во всем мире, и для установления просоветских режимов в восточной Европе не пришлось применять большую силу, но лишь немного извне «подправить» процесс. (Впрочем, водораздел проходил не только по абстрактным вопросам: польское лондонское правительство отказалось признавать линию Керзона, чем превратило себя в маргиналов даже в глазах Запада). В Италии и Франции союзники «подправляли» политику в  противоположную от советской сторону, а в Греции «доподправлялись» до крупномасштабной гражданской войны, какой в нашем «секторе» не случалось. С годами подобная логика стала устаревшей, и мир изменился. Без истории коммунизма сейчас у России было бы гораздо более друзей и влияния.

Вообще, отказ от догм советской пропаганды очень облегчает жизнь.

Рассказы про уникальность германского фашизма, якобы именно с которым боролась Россия, во-первых – неверны. Был ли фашистом Чингисхан, вырезавший города поголовно, вплоть до младенцев? А испанские конкистадоры? А англосаксы на землях индейцев?

Во-вторых – вредны. Мы уже сталкиваемся в Чечне, а сколько еще предстоит встречаться с силами, от гитлеровских неотличимыми?

Наша армия побеждала не абстрактный фашизм, а конкретного агрессора. Дух, сила воли, готовность к самопожертвованию граждан нашей страны оказались сильнее, чем у германской нации. А все разговоры о «добре» как-то сильно перебрасывают мостик к «силе коммунистических идей». Их нынче нет и в помине, и, значит, мы отныне обречены на поражения?

Путин выступал в эти дни больше, чем когда-либо в жизни. Его речи представляли эклектичную смесь человеческой логики и советского идеологического наследия.

Действительно: один только здравый смысл в современном мире демонстрировать невозможно – должен быть соблюден и внешний политес.

Он у нас оказался тщательно разработан в лицемерные брежневские годы.

Да, без политкорректности никак прожить нельзя, но не за ней гости приехали в Россию.

В 95-м дата была круглее, ветераны – моложе, а наша страна казалась готовой каяться за все совершенное и не совершенное. А гостей тогда мы увидели много меньше, и на параде присутствовать они отказались.

По прошествии десятилетия главы государств и правительств не по своей воле яснее осознают, что постмодернизм – не лучшее подспорье для достойного ответа на  современные вызовы цивилизации.

Западные публицисты ничего не поняли и ничему не научились, и продолжают соревноваться в поливании грязью нашей Победы. Есть на европейских задворках лидеры, которым лучше бы упражняться на клавиатуре, чем управлять народами.

Природное право на силу против силы – тот абсолют, который еще очень понадобится современному миру.

В целом, на праздновании 60-й годовщины Победы не доминировала ни советская, ни «демократическо-общечеловеческая» идеология. И празднование, несомненно, удалось  – кто видел, тот не будет спорить. С этим тоже можно поздравить всех по прошествии этих непростых для страны дней. Этот успех нам еще очень поможет в будущем.