Сегодня Владимир Путин внес на рассмотрение в Государственную Думу проект нового федерального закона о выборах и референдуме. В случае его принятия нас ожидают довольно большие перемены. Изменения в нынешнее законодательство предлагаются самые разнообразные – и крупные, и мелкие. Но если выделить самые главные, то они заключаются в следующем: в выборах отныне запрещено участвовать партийным блокам, количество допустимых недействительных подписей, собранных в поддержку кандидата или партии, снижено в 5 раз – с 25 до 5% от общего числа подписей. Увеличивается финансирование из госбюджета партий, прошедших в Государственную Думу, свобода маневра депутатов внутри Думы резко ограничивается – в частности, предусматривается, что если депутат покидает фракцию, образованную его партией, его полномочия прекращаются автоматически. Наконец, согласно законопроекту, в России предлагается установить единый день для всех региональных выборов во всех регионах – второе воскресенье марта. А в год проведения федеральных выборов региональные выборы предлагается также совмещать с ними по всей стране.
Если эти нововведения вступят в силу, политический ландшафт действительно сильно изменится. Именно поэтому необходимо понять, чем же они действительно продиктованы и какие проблемы позволяют решить. Последнее время любое телодвижение российской власти принято дежурно рассматривать с точки зрения «страха перед оранжевой революцией». В принципе подобным образом можно рассмотреть и этот вопрос. Причем получится не совсем уж нескладно. Как правило, движущей силой оранжевых революций становились объединившиеся в едином порыве свалить власть самые разные политические силы, тем не менее, вместе идущие на выборы. Это и есть «избирательный блок», который теперь на выборы не допускается. Например, блок СПС и «Яблока». Даже если бы в их объединении и был смысл, за пересудами и разборками, кто из них главнее, – создать единую партию к 2007 году им, скорее всего, не светит, а блоки отныне в выборах не участвуют. Количество голосов, которое карликовые партии могут набрать по отдельности, ничтожно, а значит, главный предлог всех новейших революций – разговоры об «украденной победе» - пропадает.
Проведение региональных выборов в один день также позволяет нейтрализовать «оранжево-опасные» силы, которым придется аккумулировать ресурсы для всех кампаний во всех регионах разом, что всегда сложно. Для партий же, поддерживаемых властями, это опасности не представляет. Что опять-таки делает любое поражение на выборах – проблемой самих партий, то есть, снижает необходимость таких видов админресурса как прямые вбросы. То же самое в определенной степени относится и к пятипроцентному барьеру допустимого числа поддельных подписей. Пять процентов подписей действительно могут оказаться подделанными (недобросовестные сборщики) или резонно вызвать сомнение у избирательных комиссий – так что у власти будет законный повод снять любую партию. В случае с 25% барьером законность сомнений по такому большому числу подписей всегда можно было оспорить. Наконец, запрет на переходы из фракции во фракцию – особенно с учетом того, что с 2007 года выборы в Думу будут полностью партийными – снижает риск любого неконтролируемого поведения депутатов уже внутри Думы. А поскольку самой большой фракцией в Думе со всей очевидностью станет партия власти, то выгодно это прежде всего ей.
Впрочем, не все так просто. В частности, стоит вспомнить о том, что нынешнее «могучее» большинство «Единой России» сформировалось, в том числе, и потому, что после выборов в ее фракцию довольно оперативно переметнулись многие независимые депутаты, а также перебежчики из других фракций. Теперь все это невозможно по определению. «Антиблоковая» поправка направлена прежде всего против союза СПС и «Яблока», хотя совершенно неочевидно, что вместе они наберут больше, чем по отдельности – опыт региональных выборов указывает на прямо противоположную тенденцию. Но, главное, непонятно, зачем вообще с ними воевать, если исходить из общей антиоранжевой стратегии. Буржуазные партии не имеют никаких шансов возглавить революционную стихию русского Майдана, потенциальных оранжевых следует искать в противоположном лагере.
Впрочем, самое главное, что мешает согласиться с «оранжевой» версией – это то, что разговоры об этих изменениях в законодательстве шли уже очень давно. Гораздо раньше, чем «оранжевая» опасность стала реальной. Это не новые, а вполне старые тенденции власти, которые связаны вовсе не с программой «борьбы с оранжевой чумой», а со старым-добрым «укреплением вертикали» и «управляемой демократией». Весь смысл подобных изменений – это именно недопущение каких бы то ни было изменений. То есть, когда барьер прохождения в Думу уже повышен, в ней остаются надежные и проверенные партии (запрет на блоки исключает любой риск появления неожиданной силы). Внутри Думы эти партии закрепляют за собой места вплоть до конца срока полномочий – переход из фракции во фракцию запрещен. То же самое распространяется и на региональные зак. собрания. Кроме того, и на региональных выборах повышается роль солидных и проверенных партий, имеющих средства и инфраструктуры во всех регионах, чтобы каждый год одновременно вести кампании сразу по всей стране. Собственно, весь проект изменений явно писался, исходя из ситуации 2003 года. Все его возможные для власти плюсы – создание абсолютно предсказуемой ситуации и сохранение в публичной российской политике лишь нескольких крупных, более-менее управляемых партийных субъектов. Вероятно, уже из них предполагалось в дальнейшем творить партийную систему, рассчитанную на долгосрочное употребление.
Однако если это так, то проект, пожалуй, следует признать для власти опасным. Во всяком случае, если угроза «оранжевой революции» реальна. Ибо как только она становится реальной – главное, что нужно власти, в том числе, на парламентском поле – вовсе не предсказуемость, а гибкость. То есть, возможность быстро создавать те самые блоки партий, которые будут запрещены нынешними поправками, или обеспечивать перетекание депутатов из одной фракции в другую, что также будет запрещено. Не говоря уже о том, что совместить в год федеральных выборов с ними еще и все региональные кампании – значит положить все яйца в одну корзину и потерять все сразу.
По всей видимости, нынешние поправки свидетельствуют о том, что власть на самом деле не слишком серьезно оценивает «революционные возможности» и продолжает последовательно проводить уже давно начатую политику. Впрочем, означать это может и другое – просто бюрократические машины, одна из которых «боится революции», а другая проводит управленческие инициативы, находятся в разных центрах власти и не собираются согласовывать свои действия. То есть, власть одновременно решает две мало связанные между собой задачи, требующие разных сил и средств. И это, пожалуй, действительно опасно – вне зависимости от реальности «оранжевой угрозы».