В Киргизии – революция. «Оранжевая», «тюльпановая» - это как будет угодно. Впрочем, пожалуй, на этот раз можно обойтись и без «марочных» определений, призванных подчеркнуть мирный, едва ли не гандийский характер революционного по сути процесса. Избиение чиновников, поджог Дома правительства и освобождение из заключения бывшего министра безопасности, когда-то перешедшего в оппозицию Акаеву – это уже детали совсем другой игры, похожей на вполне нормальную революцию «без дураков». Стоит, однако, учитывать и «азиатскую специфику», при которой добавление известной доли жестокости, наверное, неизбежно.
Главное, что поражает в произошедшем – его моментальность и, по сути, катастрофичность. Причем в условиях, когда, казалось бы, на всех этапах развития ситуации у власти были серьезные козыри на руках. Власть предприняла вялые по сути, но грозные на вид попытки защищаться, вроде созыва не признаваемого оппозицией парламента, обвинения оппозиции в получении денег от наркомафии и смене «мягкого» министра внутренних дел на «жесткого». Тем временем, оппозиционеры доехали до Бишкека, «жесткий» министр сообщил, что не будет стрелять в народ, после чего Дом правительства в центре Бишкека был захвачен. Аскар Акаев же просто бежал. Сначала – в загородную резиденцию, потом вроде бы на российскую базу в Кант, а затем – в Россию. Однако на полпути до Москвы самолет Акаева развернулся и приземлился в Казахстане. При этом семья Акаева была отправлена в Казахстан военным вертолетом, поскольку аэропорт Бишкека уже был блокирован оппозицией.
Стоит вспомнить, что Аскар Акаев был одним из первых поднявших тревогу сразу после победы «революции роз» в Тбилиси. Еще до того, как на Украине началась президентская кампания, Акаев заговорил об опасности повторения тбилисского сценария, пытался поднимать этот вопрос на саммитах СНГ и даже написал по этому поводу книгу. И оттого уж совсем непонятно, почему он не принял хоть каких-то предварительных мер защиты. Впрочем, можно допустить, что Акаев как раз потому и заговорил об угрозе экспорта революций, что был уверен, что справиться в таком случае не сможет – во всяком случае, в одиночку.
Версия о том, что событиями дирижировали с Запада – разумеется, самая «удобная» для нашего государственного сознания. И хотя бы потому вряд ли верная. Запад, в общем-то, не имел особых претензий к Акаеву. Более того, Акаев считался достаточно надежным и важным союзником: на территории Киргизии расположены американские базы, использующиеся в операциях в Афганистане (а по мнению многих, также нацеленные и на Китай). Так что нарушение стабильности в Киргизии с не совсем предсказуемыми последствиями вряд ли следует считать продуманным западным планом. Это, впрочем, совершенно не исключало поддержки «демократической оппозиции» западными общественными организациями, а на официальном уровне Киргизии «пеняли» за несоблюдение прав человека. Таковы общие правила игры.
Однако те же правила предполагают, что в случае начала массовых выступлений против власти – с требованиями признать справедливые результаты выборов – требованиям этим не нужно препятствовать и даже следует их поддерживать. А самой оппозиции, организовывающей эти протесты, допустимо помогать (конечно, не из государственных источников, но если эти деньги выделит какой-нибудь фонд, возражать не стоит).
Эти правила игры сформировались недавно, но тоже не сразу и не вдруг. Впервые они были опробованы в Сербии, президент которой вызывал у Запада сильное раздражение (некоторые эксперты считают, что схожую политику американцы проводили в Латинской Америке, когда поставили задачу ее «демократизации» - но это тема отдельного разговора). Затем сценарий пытались запустить в Белоруссии – безуспешно, во многом из-за недееспособности самой белорусской оппозиции. После относительно долгого перерыва сценарий был успешно реализован в Грузии против, казалось бы, вполне прозападного Шеварднадзе. Расклад изменился. Это и вызвало беспокойство Акаева, проявившего в этом вопросе завидную прозорливость.
Впрочем, судя по всему, беспокойство Акаева было воспринято и в Москве. Яснее всего это показала кампания на Украине. До Украины Грузия могла казаться «нетипичным примером» внутри погруженного в политическую дрему СНГ. Однако на Украине события стали развиваться в точности по схеме: оппозиция требует «справедливых итогов выборов», а прежняя власть жестко продавливает нужный ей результат, при почти неприличном вмешательстве России. И тогда стало понятно – сценарий приобретает характер матрицы, воспроизводящейся в очередном постсоветском государстве. Победа «оранжевой революции» в Киеве показала, что Россия – даже при выходе за рамки допустимого – противостоять этой матрице не может. Остальное было делом техники – не исключено, что своей активностью после выборов оппозиционеры просто поставили Запад в такое положение, что ему в общем-то и неудобно было их не поддержать. Как не мог СССР не поддержать революцию в Афганистане в 1978 году – просто потому, что она была коммунистической.
Однако не станем проводить аналогий с давними событиями, подведем лишь сухой итог. Революция в Киргизии была почти никому не нужна, кроме самих киргизских оппозиционеров. Тем не менее, она развивалась в строгом соответствии с правилами «розовой» и «оранжевой» революций. Можно даже сказать, что получилась она почти «по инерции» - так неопытный игрок в шахматной партии может взять пешку не потому, что это нужно, а потому, что так вышло. Это в любом случае говорит о силе воспроизводимой «матрицы» - вне зависимости от того, считать ли ее жесткой схемой, четко применяемой кем-то извне, или всеобщим поветрием и самостоятельным следованием разных народов удачному примеру.
Стоит заметить, что до поры до времени свою матрицу пыталась реализовать в СНГ Россия. В упрощенном виде, заключалась она в том, чтобы закрепить во всех странах механизмы контролируемой преемственности власти, как это произошло в России в 1999 и как это пытался осуществить Кучма с Януковичем. Это представлялось гарантией стабильности, тем, в чем все заинтересованы, а главное – способом сохранить влияние России. Теперь стало окончательно ясно, что матрица эта сломалась и больше не заработает. Теперь каждый из оставшихся старых лидеров постсоветских государств – сам за себя. Россия прежним режимам помочь ничем не может, да видимо, уже и не хочет. Странная история с летевшим в Москву Акаевым, внезапно развернувшимся, чтобы сесть в Алма-Ате, подтверждает это весьма красноречиво. Никакого содружества независимых государств больше нет.
Стремительный успех «тюльпановой революции» ставит перед всеми режимами «управляемой демократии» – в том числе и российским, как наиболее ярким его примером – один вопрос: что теперь делать, чтобы управляемая демократия внезапно не перестала управляться, а вертикаль не пришла в горизонтальное положение. Опыт подсказывает, что все подобные революции происходили в странах, где демократические институты в принципе существовали, однако у оппозиции не было никакого шанса пробиться выше отведенной ей планки. Скажем, в Туркмении реализация такого сценария революции невозможна в принципе – из-за отсутствия среды. Возможный выход – ужесточение режима до максимума и проведение тотальной дезинфекции от оранжевой заразы. Однако даже если допустить, что такое стремление существует, претворить в жизнь этот сценарий сложно. Для этого нужны воля, ресурсы (в том числе силовые) и гарантия беспрекословного исполнения – а такой комбинации возможностей у постсоветской власти сейчас нет.
Если не считать «сидеть сложа руки и ждать, когда за тобой придут» приемлемым вариантом, остается одно: играть на опережение, то есть допустить существование оппозиции. Возможно, где-то эту оппозицию безопаснее искусственно выращивать и искусственно наделять силой. Однако прежние топорные изделия, полностью находящиеся под контролем власти – это не оппозиция. Собственно, вызов времени диктует – работать надо тоньше, а управлять мягче, вообще – рассматривать оппозицию как органичный элемент системы, обеспечивающий, в конечном счете, ее стабильность. Тогда приход оппозиции к власти не приведет ни к какому крушению мира, ни к каким пересмотрам "Криворожстали". Это сложная, но выполнимая задача. Надо только постараться.
