В резиденции Ивана Грозного - Александровской слободе - собрались дугинцы. Теперь они называются Евразийским Союзом Молодежи. С сегодняшнего дня дугинцы переходят "к серьезным действиям перед лицом конкретной даты - 2008 года". Решительность вызвана тем, что "Россию приговорили, а к 2008 году произойдет полное блокирование России во внешней и внутренней политике". Чтобы этого не допустить, требуется помощь молодежи. И Дугин воззвал к молодежи. И зачем-то прочел лекцию "Метафизика опричнины - символизм собачьих голов и социология репрессий".

Аудритория, к которой обращался Дугин, едва ли в состоянии уяснить смысл  слова "символизм", а при слове "метафизика" готова оскорбиться. Даже слово "опричнина" может вызвать у нее некоторые затруднения. Организаторам съезда следовало бы проиллюстрировать слова Дугина кадрами из худ. к/ф "Иван Грозный", и не исключено, что такая идея даже высказывалась, однако фамилия режиссера могла спровоцировать приступ евразийства прямо в зале, что не входило в планы организаторов, желавших представить стране холодных карателей, а не мучимых комплексом неполноценности прыщавых истериков.  

Иван Грозный был назван на съезде главным государственным деятелем в истории, а нынешнюю власть Дугин ругательски ругал, обвиняя ее в предательстве интересов Русского Государства. Оговорился, правда, что власть "сакральна", и зря, в общем-то, оговорился. Это - излишество. Евразийский Союз Молодежи - не НБП, он никогда не станет блокировать здание администрации президента в знак протеста против монетизации льгот. Он создан для иных высот - уничтожить Америку, уничтожить мировую закулису, а на самом деле - негра в метро заточкой... Вот и вся борьба "цивилизации суши" с "цивилизацией моря".

Съезд изобиловал иностранными гостями, ибо евразийство, как коммунизм, вскоре победит во всем мире. Константин фон Хоффмейстер из Дрездена сказал буквально следующее: "Россия и Германия боролись друг против друга во Второй мировой войне. В этом была большая заслуга Запада - Черчиля и Рузвельта, которые хотели, чтобы Германия и Россия уничтожили друг друга. Наши народы должны защитить европейскую целостность против американского врага". Славно сказано. Вике-Фрейберге и не снилось подобное. Она еще недостаточно привержена евразийским ценностям.  Добро бы эту мерзость вычеркнули стыдливо из стенограммы - но ее важно опубликовали. Слава Богу, оставшиеся в живых ветераны Великой отечественной войны не освоили интернет и никогда не узнают, как в них смачно плюнул евразийский немец.

Впрочем, весь этот позор, тошнотворная смесь из полицейского православия и трескучей народности - не для ветеранов, не для широкой общественности и даже не для тех людей, что сидели в Александровской слободе. Этим людям ничего не достанется - ни головы Буша, ни России, ни евразийства - разве что уорхоловские пятнадцать минут славы в телепрограмме "Дежурная часть". Весь свой блевотно-маньеристический бред Дугин нес не для них, а для так называемой либеральной общественности и ее идеологов, чтобы те схватились за головы с воплями: "Фашизм не пройдет!", чтобы Анна Политковская застрочила с новой силой, как заботливо смазанная пишущая машинка, а по ту сторону Атлантики стожильный Збигнев Бжезинский положил, наконец, под язык валидол. В этом случае необходимый эффект будет считаться достигнутым, и заказчики Дугина поздравят себя с очередным удавшимся проектом, который положит конец планам Госдепартамента США по импорту в Россию оранжевой революции.

Так думают дугинские супервайзеры - стопроцентное поколение П, свято уверовавшее в пелевинскую теорию о том, что политика есть лишь продукт схем, нарисованных гениальными стратегами. Привыкшие жить и работать по книжке, они меряют на свой аршин все и вся. Оранжевая революция кажется им хитроумной задумкой коллег и соперников из Белого дома и ЦРУ, дьявольской идеей Кондолизы Райс. Чувствуя достойного соперника, они боятся оранжевой революции больше всего на свете и пытаются ее предотвратить, застраивая политическое пространство конструктами из Дугина и Якеменко, чтобы не осталось ни одного квадратного сантиметра для черных дел Кондолизы. То, что никакие революционные схемы, никакие заокеанские деньги не работают, если не опираются на реальное народное недовольство, им в голову не приходит, их ничему не способен научить даже собственный печальный опыт с "Идущими вместе".

Сказанное вовсе не означает, что в России нет народного недовольства. Оно есть, и неспособность справиться с ним посредством схем показала хотя бы история с монетизацией льгот. Ни одна из политических структур, придуманных в Кремле, не смогла внятно объяснить, почему монетизация необходима. А зачем тогда эти "Единые России" вообще создавались?  Но хуже даже другое: власть ничего не смогла противопоставить стихийному народному недовольству, она пошла на попятную от одного вида старушек. Зачем тогда нужна власть, если она пасует при первом же проявлении стихии?

Затем, вероятно, чтобы вместе с Дугиным придумывать конструкты, которые не умиротворяют население, а, напротив, разогревают страсти, увеличивая и без того немалый градус ксенофобии в раздраженном непопулярными реформами обществе. А ведь оранжевая революция в ее русском варианте - это хорошо знакомая красная вольница со старым лозунгом "отнять и поделить" и новым "чемодан-ишак-кишлак".  Не с придуманными книжными евразийствами,  а с вполне настоящими ужасами - погромами, грабежами и такой властью, которая и впрямь будет брать пример с Ивана Грозного. Так что склепанная на коленке из страха перед будущим евразийская молодежь и есть оранжевая чума по-русски, у нас ведь все с инверсией: вы ее ждете с Запада, а она взойдет с Востока. Оранжевая, как солнце.

Когда слушатели Дугина, свезенные по заказу из разных концов страны, пучат глаза, силясь изобразить напряженную  работу мысли, с них и спросу нет: партия повелела, на пиво дала, вот они и приехали и бодро оттарабанили заготовленные реляции. И это даже хорошо, что они ни в зуб ногой, когда Дугин, тряся бородой, произносит слово "онтология". Но когда серьезные взрослые люди за кремлевской стеной не могут понять элементарных вещей, делается не по себе. Все-таки Россия пока еще не сузилась до размеров резиденции Ивана Грозного в Александровской слободе.