В Брюсселе – и не только в нем – появились англоязычные плакаты, адресованные тысячам проживающих там американцев: «Твой президент приезжает в город неподалеку. Приходи на встречу с ним – и не забудь шумовые инструменты». Или так: бывшая москвичка, имеющая два паспорта – российский и американский – идет наниматься на работу в западноевропейской стране, в недавние годы не позволявшей себе и малейшего просоветского поползновения. Короткая англоязычная беседа ни к чему не приводит, после чего соискательница сообщает, что она – не американка, а русская. После чего лицо работодательницы расцветает, и дальнейший разговор идет в совершенно другом ключе.

Конечно, эти наблюдения всемирно-исторического значения не имеют, но нынешнее руководство США действительно не только разрушило симпатии, которые питало к Америке большинство европейцев, но не может рассчитывать и на живущих за границей американцев, вынужденных теперь отдуваться за президента, против которого они единодушно голосовали (не считая воинских частей, Керри получил более 90% голосов, поданных за пределами США). И нельзя закрывать глаза на то, что лидеры крупнейших стран континентальной Европы в своем противодействии США выполняют волю избирателей. Потому ни от Ширака, ни от Шрёдера (недавно покусившегося на святая святых – будущее НАТО) Буш на этой неделе ничего приятного не услышит.

На этом фоне проступки российского руководства выглядят не слишком страшно – хотя избегнуть разговора о них президентам США и России вряд ли удастся. Прессу будут кормить претензиями Буша по событиям внутрироссийским – отмене губернаторских выборов, делу ЮКОСа, госмонополизации ТВ и Чечне. Но по-настоящему Америку интересуют только внешние действия России, особенно те, что никак не могут радовать Вашингтон. Спорных областей три: Венесуэла, Сирия и Иран – и все связаны с продажей оружия или (в случае Ирана) технологий, которые могут быть использованы в военных целях. Главный вопрос, который может задать наблюдатель: зачем России раздражать сверхдержаву, от которой кое-что зависит, в том числе и в делах самых что ни на есть экономических? Чтобы на него ответить, вкратце разберем перечисленные случаи.

Слабее всего американская позиция по Венесуэле. Политическая линия президента Чавеса обсуждению не подлежит – он, конечно, типичный популист, но избран-то законно. Однако самое неприятное, и о чем в Вашингтоне предпочли бы забыть – когда в 2002 г. подразделения армии, объявив об «антинародности» курса Чавеса, устроили небольшой государственный переворот, то на фоне всеобщего осуждения путча странами Латинской Америки, диссонансом прозвучали слова Кондолизы Райс, заявившей, что Чавес сам во всем виноват. Как будто вернулись те годы, когда под предлогом борьбы с коммунизмом американцы насаждали в Латинской Америке неприятных и довольно кровавых каудильо. Мир, как выяснилось, изменился и на латиноамериканском фронте – венесуэльский путч потерпел поражение, а моральный облик американского руководства (насчет которого в Латинской Америке уже давно есть определенное мнение) понес заметный урон. Даже несмотря на то, что в последние 30 лет дипломатические усилия США (в особенности трудно переоценить значение личности Дж. Картера) сыграли немалую роль в том, что в этой части света ныне есть только один неизбранный глава государства – Фидель Кастро.

Дело не только в том, что южные соседи не верят северному – они, будучи на него по-прежнему завязаны экономически, все равно обречены становиться самостоятельными. Во время иракского кризиса было очевидно, что при всех связях, в том числе и личных, между правительствами Мексики и Чили, бывшими тогда членами Совета Безопасности, и Вашигтоном, латиноамериканцы за войну голосовать не будут. И не проголосовали.

Чем сильнее становится Латинская Америка, тем менее ей нужна Америка Северная и тем независимее она себя будет чувствовать. Кстати, именно эта независимость может в итоге привести к уменьшению негативных эмоций, которые латиноамериканцы в силу исторических причин испытывают к гринго. И не случайно Чавес одновременно с российским контрактом подписал договор о покупке истребителей у «бразильских братьев», за что крупнейшая страна континента, в свою очередь, получила право разработки некоторых венесуэльских нефтегазовых месторождений.

Американцам это нравиться не может – но пришло время платить по историческим счетам (как Россия платит по долгам восточноевропейским, накопившимся в ХХ в.). Денежная составляющая тоже важна. Ведь США могут заставить иные страны отказаться от закупки российских товаров, особенно военных, используя внеэкономические рычаги и часто действуя в интересах американских корпораций. Венесуэла же, за которой могут последовать и другие страны региона, представляет ту часть мира, где влияние США будет уменьшаться. И регион как-никак демократический – поэтому продажа туда даже оружия (за которым могут последовать и другие высокотехнологичные продукты) не может быть оспорена по моральным соображениям.

Совсем другая ситуация с Сирией и Ираном. Первая из этих стран – типичная восточная диктатура, вторая – нетипичная, но тоже малодемократическая страна, более того, поставившая своей целью уничтожение Израиля и поддерживающая (подобно Сирии) палестинский терроризм. От какового всего один шаг до поддержки исламистского террора в России – что, казалось бы, все заинтересованные инстанции должны понимать. Не говоря о том, что отношения с Израилем у России в последнее время улучшились, да и поучиться отечественным спецслужбам у израильтян не мешало бы. Как совместить это с продажей оружия Сирии? Если целью является шпилька американцам или заработок трех с половиной рублей, то людей, ответственных за эту «спецоперацию», надо выгнать с работы. Однако развернувшаяся сейчас антисирийская кампания (которую дамасское руководство полностью заслужило) наводит на другие мысли. Позиции России в арабском мире за последние годы ослабли – как и возможность посредничества в ближневосточных делах. Рискнем предположить, что Россия теперь попробует выступить в роли «доброго полицейского» – от чего ей будет только польза, если путем ретрансляции жестких требований Вашингтона удастся добиться вывода сирийских войск из Ливана и сворачивания тренировочных террористических лагерей в самой Сирии. Ведь кажется, что немало их выпускников  добираются и до Северного Кавказа. Умеют ли российские политические деятели считать так далеко или по-прежнему действуют по советским трафаретам? Увидим в самом скором времени.

Сходен и случай Ирана. Путин может сказать Бушу, что лучше иметь хоть какой рычаг контроля над иранскими ядерными технологиями, чем вообще никакого. Подобное соображение верно, только если российское руководство понимает, какую угрозу, в том числе и для России, будет нести приобретение Ираном ядерного оружия. И еще: отказываться от сотрудничества с «нечистыми», конечно, надо (хотя иранская программа проходит пока в строгом соответствии с международным правом), но как быть, если тебя не пускают в клуб «чистых», пусть даже обещая содействие на словах? Выторговать поблажки можно, но нужно-то совсем иное – стабильное равенство. И зависит доступ России в клуб нормальных стран не от США (при всей их сверхдержавности), а от самой России. Нужно учиться вести бизнес по западным меркам – жестко, бескомпромиссно и в рамках закона (если поймают – позора не оберешься, не говоря обо всем прочем). Если «сирийско-иранская операция» – шаг по вступлению России в западный мир, причем на своих условиях, то ее можно одобрить. В ином случае – нет.

Потому что в западный клуб примут только сильного и умеющего за себя постоять – равного среди равных. Но не противника, а партнера. Страна, из вредности, а иногда в ущерб своим же интересам поддерживающая все антиамериканские режимы планеты, на это рассчитывать не может. Как не может просить об отмене поправки Джексона-Вэника, давно являющейся анахронизмом и предметом политического торга. Гораздо лучше будет, если Конгресс США сам поймет, что поддержание давно не отвечающего действительности ограничения свидетельствует только о политическом лицемерии, в котором американцы повинны не более и не менее других демократических наций. Такое событие, не выпрошенное, а полученное по праву, было бы большой победой России, сравнимой с вступлением в ВТО или допуском к финансовым вопросам «большой восьмерки». Но это может произойти только при следующем российском президенте.