Инициатива депутатов «Единой России» во главе с вице-спикером Любовью Слиской по возвращению в Уголовный кодекс такой меры наказания, как конфискация имущества, сама по себе ни плоха, ни хороша. Инициатива как инициатива. Да и в самой конфискации нет ничего однозначно ужасного или наоборот благодатного. Есть имущественные преступления, есть разные варианты наказания за них, и до сих пор никто не определил, какие из них наиболее действенны и адекватны.
В законодательстве одних стран конфискация имущества присутствует, в законодательстве других стран – нет. В большинстве стран наказание смешанное. То есть, некто, совершивший преступление, в результате которого завладел чужим имуществом, лишается имущества, нажитого преступным путем (отдает его в качестве компенсации), а также выплачивает штраф в размере 100-200% от причиненного ущерба. Кроме того, он, разумеется, отправляется в тюрьму.
Сказать, что лучше, что хуже – трудно. Тюрьма, в общем, достаточное основание для страха перед законом, к тому же все равно придется расстаться со всем, что украл, возмещая причиненный ущерб. То есть, многие весьма справедливо рассуждают о том, что конфискация имущества – избыточное наказание, которое к тому же весьма легко обойти – стоит записать имущество на свата или брата, и конфисковывать уже решительно нечего. Примерно так рассуждали всего год назад российские законодатели, принявшие поправки в УК, отменяющие конфискацию имущества. Тогда эту меру, предложенную правительством и президентом, депутаты «Единой России», в числе которых была и Любовь Слиска, всемерно поддержали.
Однако что-то, видимо, произошло за этот год такое, что заставило депутатов пересмотреть свое отношение к конфискации имущества. Реальная судебная и следственная практика не дают особых оснований утверждать, что отсутствие конфискации стало таким уж большим подарком для преступников. Также никак нельзя утверждать, что введенный вместо конфискации штраф (до 1 млн рублей) оказался абсолютно неэффективен, ибо с начала года ни одного преступника оштрафовано не было. Так что же все-таки произошло, что заставило депутатов пойти на столь неординарную меру, как возвращение в УК «конфискации имущества»?
Если судебная и правоохранительная практика на этот вопрос ответа не дает, то волей-неволей задумываешься, не является ли причиной практика политическая. Недавно на круглом столе, посвященном теме конфискации имущества, представитель Генпрокуратуры Олег Анкудинов сокрушался, как трудно стало работать: люди, нажившие капиталы преступным путем, обложились такой защитой, что конфисковать имущество почти невозможно. Мы уже, в общем, не удивляемся, что основным занятием прокуратуры стала работа с чужим имуществом, однако в последнее время вся политика власти разворачивается таким образом, чтобы облегчить труды прокурорские по перераспределению собственности.
В проекте нового закона о возвращении конфискации есть весьма примечательный пункт: конфискации подлежит не только нажитое преступным путем имущество, но и любое имущество, нажитое с помощью имущества, нажитого преступным путем. Применительно к обычной судебной практике эта норма столь трудноприменима, что не совсем понятно, как она будет функционировать. Зато применительно к практике передела собственности – все понятно и просто. Любые нарушения при приватизации того или иного актива теперь легко могут быть распространены на все активы, даже те, по которым все чисто и никаких нарушений нет.
Новый закон при грамотном его применении и при поддержке басманного правосудия по сути дела ставит под сомнение любую собственность в стране (если имущество нажито преступным путем, а потом передано третьим лицам, его по закону все равно можно конфисковать). То есть, законопроект Слиски сотоварищи готовит, по сути дела, почву под массовое перераспределение собственности или… под возможность тотальной национализации (в жанре «НЭП кончился»).
Мы далеки от мысли, что сегодня на дворе 26 год, а власть постепенно готовит 29-й (и далее по списку до 37-го). Однако чем бы ни руководствовалась власть, такого рода необязательные и ничем не мотивированные «возвращения» тем и опасны, что порождают в обществе страхи и укрепляют самые печальные опасения.
