Сегодня много говорят о рейтинге Путина. То сенсационно объявляют о его падении, то вдруг оказывается, что он вырос. Искать смысла в этих манипуляциях с цифрами – напрасный труд, куда интереснее и важнее разобраться, что стоит за этими цифрами, что на самом деле происходит с рейтингом главы государства.
Когда что-то непонятно, обращаются к специалистам. Задают им вопросы, слушают ответы. Один говорит одно, другой - другое, мы слушаем и пытаемся выстроить общую картину. Выстроить ее куда проще, если говорить не по-отдельности, а сразу с несколькими специалистами. Точнее, когда специалисты говорят между собой, делятся друг с другом своими наблюдениями и выводами.
Мы решили пойти по этому пути. Разговор в курилке – жанр необычный, но мы решили пойти на этот эксперимент. В статьях социологи скованы рамками стиля, профессиональным языком, корпоративными обязательствами и т.д., и т.п. В разговоре (тем более безличном) они куда свободнее, а главное, в разговоре специалистов одна мысль цепляет и рождает другую.
Итак, раговор социологов в курилке о рейтинге Путина и вокруг него.
Рейтинг Путина
- … Нашей публике модельное мышление не свойственно. Если за три года до выборов интервьюер подходит и спрашивает респондента, за кого бы он голосовал, если бы выборы были в ближайшее воскресенье, то и вопрошающий и отвечающий отлично знают, что никаких выборов в следующее воскресенье не будет (особенно если опрос происходит в субботу). Понятно, как ответит разумный человек. "А хрен его знает!" – так он ответит. Ну, а мы сразу начинаем кудахтать про падение рейтинга Путина.
- Не так все просто. Если бы только электоральный рейтинг, то еще бы ничего – но ведь и прочие падают!
- Только информационный. Доверие, в общем, на месте. Оценка стоит на месте. Пару процентов туда, пару сюда… Статистическая погрешность. А информационный – так летом и не происходило ничего, вот он и падает.
Монетизация льгот
- Ну а монетизация льгот? Неужели никак не повлияла?
- Почему нет, как-то повлияла. Только тут все куда интереснее. Вся история с монетизацией льгот – это как пьеса, в которой играли Простой Народ, Высокоресурсные Группы, Власть и СМИ. И разыгрывалась эта пьеса месяца полтора, а потом наступил антракт. Но власти и СМИ решили, что пьеса закончилась.
- Не совсем понятно, что ты имеешь в виду?
- Сейчас попробую объяснить. Как дело было? Сначала Власть сказала нечто не очень вразумительное, но грозное. Реформаторское. Мол, будет все по-новому, но правильно в принципе. Хуже невозможно испугать народ, как снова ему провозгласить, что будут внедряться правильные принципы.
- Ага, и все выдали соответствующую реакцию.
- Невнятную, но отрицательную. Властям припомнили всё: и то, что ни одному их слову нельзя верить, и то, что что бы они ни делали, народу только хуже и т.д. Причем против были и те, кого эта монетизация коснулась, и те, кому до нее никакого дела нету – высокоресурсники.
- А кого ты высокоресурсниками обозвал?
- Тех, у кого хоть чего-то, но много. Либо молодости, либо денег, либо образования, либо чего еще. Так вот, они тоже стали против, хотя никто из них ни в каких льготах не нуждается. Они в чистом виде "вступились за бедных". Мне кажется, что это – самое интересное в этой истории.
- А мне показалось интересным, что никогда ранее мы не ловили такой эффективности пропагандистской кампании по телевизору. Через неделю после ее начала все стало меняться, и еще через пару недель отношение всех изменилось.
- Но ты заметил, что если высокоресурсники просто конвертировали свое мнение из отрицательного в положительное, причем довольно быстро, то народ попроще и победнее как бы задумывался. Сначала относились плохо, потом, при следующем опросе, массово сваливались в затрудняющиеся, а потом уж, как бы нехотя, соглашались, что в общем, может, и ладно.
- А как любопытно всё кончилось. Вы заметили? Путин подписал указ, на пропаганду монетизации деньги давать явно перестали, и все кончилось. И конверсия ваша кончилась, и положительные отношения кончились, и вообще всё стало, как было.
- Временно. Теперь начнется самое интересное, когда монетизация станет происходить на самом деле. Это все были одни разговоры. Да и какие – объявлено было одно, пропагандировалось другое, а будет происходить вообще третье.
- Не знаю, может, так и надо… Как бы предупредить население о том, что что-то будет, и говорить ему про это "что-то" все время разное, противоречащее, чтобы они не объединялись…
- Ох, не верю я, что у нас наверху что-то могут спланировать, особенно такую сложную комбинацию…
- И правильно делаешь, что не веришь.
- Ну а что Путин, его рейтинг. Что с ним?
- Надо поставить вопрос – только я не знаю, как его поставить – какие вещи и события люди вменяют лично Путину? Ну, например, считают ли люди (даже нечувствительно), что Путин отвечает за монетизацию льгот, или за теракты и Беслан, или за правительство, или чего другое?..
- Я знаю только, что мало кто поставил монетизацию в вину Путину. Почему – не знаю, только их было не больше 5-6%. Остальные не связывают это с Путиным.
Беслан
- С Бесланом пока ничего не ясно. Похоже, что в сознании людей все только начинается. Для людей главным действующим и одновременно неопределенным лицом были не террористы (с ними всё понятно, они есть тупая и страшная сила и больше ничего), а власть. Во-первых, потому, что она всё это допустила. Во-вторых, потому, что она попыталась спасти заложников. А в-третьих, потому, что террористы обращались именно к ней и именно от власти чего-то хотели. И люди, внимательно следившие за событиями (таковых было подавляющее большинство), отмечали, во-первых, хаос в действиях властей, во-вторых, странности в том, какие были действующие лица и каких не было, а в-третьих, кто им что говорил, все эти неточности, запаздывания, - но это только в-третьих.
- А что это за странности в лицах?
- Многие заметили, что не было каких-то высоких начальников. Кто-то из ростовчан рассказывал, что в дни Беслана все телефоны полпредства были выключены. Найти кого-нибудь из этого аппарата было невозможно, и включились все телефоны, только когда все было закончено. А ведь как считается: нет доступности, нет информации, нет участия – значит, нет и ответственности. Отсутствие информации со стороны властей интерпретируется населением как безответственность властей.
- А вранье и неточности в официальной информации?
- Да, в общем, это воспринималось легче. Людям ясно, что в такой ситуации можно и ошибиться, и не разобраться, они как бы сочувствовали, ставили себя на место тех, действующих. А вот молчание и отсутствие…
- Но как же разница между тем, что говорили с экрана, и тем, что потом оказывалось? События-то другие…
- То-то и оно, что для большинства людей то, что они видят по телевизору – это и есть событие. Они не отличают события в реальности и их изображения на экране, сообщения о них в газетах и так далее. Конечно, так воспринимают не все, но, в общем, большинство.
- Наверное, поэтому и реагируют в основном не на качество информации, а на ее, так сказать, количество.
- Очень возможно.
- А что было с рейтингами Путина в это время?
- Да с каждым свое. Информационный рейтинг, конечно, подскочил, особенно после его обращения (кстати, его восприняли положительно, с пониманием). А рейтинг доверия и электоральный рейтинг остались на прежнем уровне. Путин своего не растерял.
- Но надо сказать, что когда мы сравнивали оценку действий Путина во время «Норд-Оста» и во время Беслана, то оказалось, что хотя положительно его действия оценивает большинство, и тогда и сейчас, но процент положительно оценивающих стал меньше. На «Норд-Осте» положительно оценивающих было где-то около 80%, а сейчас около 60%.
- А ты прикидывал, почему?
- Не ясно пока. То ли раньше в своем обращении он больше сочувствовал, соболезновал, а сейчас больше к борьбе звал… То ли дело в том, что сейчас уж очень много детей погибло, какая уж тут положительная оценка…
- Значит, должен полезть вниз и электоральный рейтинг.
- Нет, не обязательно. У населения, судя по открытым ответам и фокус-группам, есть понимание того, что власть должна быть, должны быть и источники власти, и есть представление о Путине как о человеке, который способен быть такой властью. Беслан не кончился. Надо принимать серьезные, ответственные решения, и способен на них в глазах людей – только Путин. Партия, так сказать, не закончилась.
- А эти предлагаемые госреформы – они и есть такие его действия?
- Нет, в этом смысле они не сыграли. Они не воспринимаются людьми как ход в этой самой партии. Они определяются как нечто другое. А люди либо не понимают, как эти дела могут быть связаны с борьбой с терроризмом, либо у них вообще отсутствует мнение по поводу этих реформ.
- Ждет народ, в общем…
- Ну да… Ждет…