То, что западная пресса восприняла взрыв на грозненском стадионе с нескрываемым злорадством – совершенно естественно. Для нее любой удар по России (а произошедшее очевидно – удар по России) есть величайший и приятнейший подарок. Сразу же всплыли всякие глюксманы, которые, впрочем, по самой своей природе не тонут. А у нас в комментариях – все больше испуг, подавляющий и рациональный анализ, и сердечное сочувствие.
А ведь хорошие слова о погибшем президенте Чечни не приходится придумывать из ничего. Кадыров обладал главным качеством, которое ценится чеченским народом – личной смелостью. И не в одном количестве покушений дело. Он единственный из так называемых «авторитетных чеченцев» был в своей республике в течение всего кровавого последнего десятилетия. И люди сознательно проголосовали за того, кто оставался «со своим народом». Да, на выборах Кремль немало помог сильнейшему, но с тем только, чтобы те, кто «слабее», не создавали «шума и пыли», весьма излишних и опасных в обстоятельствах чеченской гражданской войны. И сына своего Кадыров сделал «правой рукой» по суровому «закону гор». Такое показалось бы малосимпатичным шагом, случись в нечерноземной полосе, но подобный поступок предстает достаточно мужественным в боевых условиях. А ведь по-нашему – не разумнее было бы Рамзану, сыну весьма состоятельного отца, поучиться в Лондоне или Каире – ведь он, вроде, без высшего образования? Многим комментаторам такое было бы много понятнее.
Да, Ахмат-Хаджи не был гуманным к врагам. Такой человеческой черты в списке чеченских добродетелей не значится. Был он суров, непримирим, но не слеп и догматичен. Многие припоминают недобрыми словами его «джихад» России в первую войну. А сколько миллионов российских граждан поменяли свое отношение к необходимости ведения военных действий в Чечне с первой по вторую войну? Если бы взгляды людей оставались неизменными, у русских - пацифистскими, у чеченцев – радикальными, то мы все сегодня взирали бы на Басаева, марширующего по Краснодару и Ростову, под благословение муфтия Ахмат-Хаджи.
Казалось бы, комментаторы воздают должное Кадырову, подчеркивая немалые трудности, с которыми придется столкнуться России после его ухода. Но есть большая разница между осознанием величины потери и причитаниями «Все пропало! Все пропало!». Если мы имеем крах всех усилий России в Чечне, то и память о погибшем президенте становится бессмысленной.
Никакого краха нет и быть не может. Хотя бы потому, что это означало бы уничтожение России как суверенного государства. Это по самому большому счету.
А что будет?
Новые президентские выборы состоятся в Чечне до 9 сентября. Баллотироваться смогут и Асламбек Аслаханов, и Малик Сайдуллаев, и Умар Джабраилов, и Беслан Гантамиров – который из них, все вместе или кто еще, сейчас сказать трудно. Обращает на себя внимание назначение грозненца Олега Житкова на высокий пост в Южном федеральном округе – кандидатура русского руководителя из местных могла бы стать привлекательной для многих чеченцев, уставших от вековой межклановой розни. Рамзан Кадыров вроде не может баллотироваться по молодости лет, но, несомненно, он пока остается влиятельнейшей фигурой в Грозном, как командующий крупнейшим местным вооруженным формированием, и это будет вынужден учитывать любой потенциальный кандидат на пост президента. Станут выстраиваться новые конфигурации лидеров, сил, влияний. Жизнь будет продолжаться – в этом заинтересованы и подавляющее большинство чеченцев, и Москва. Такова общая политическая платформа урегулирования конфликта. Впрочем, она и единственная возможная.
Сейчас на волне страха многие требуют введения чрезвычайного положения и прямого президентского правления в Чечне. Страх - плохой советчик, еще худший советчик истерика. Прямое президентское правление только заморозит ситуацию, а она еще далека от нормальной. А главное, нет никакой необходимости перечеркивать все то, чего удалось добиться за последние годы. В Чечне действительно многое изменилось. В горы никто не уйдет. Там холодно и голодно, а главное – бесперспективно. При этом нынешние чеченские лидеры уже почувствовали вкус новой легитимности и так или иначе заинтересованы в сохранении живого процесса. Сложного: с воровством бюджетных денег, терактами, межклановой борьбой и проч. - но живого и позитивного.
Некролог, содержащий парадокс – вещь не самого высокого вкуса. Но, тем не менее, если говорить о погибшем президенте Чечни совсем коротко, то следовало бы сказать следующее: «Кадыров был человек смелый и яркий. Смерть Ахмата-Хаджи – трагедия для людей. Но главным достижением его жизни стало то, что уход этого человека не превратится в катастрофу для его родины». И лучшей эпитафией стали бы его собственные слова, произнесенные незадолго до смерти: «Главное, что мы приняли конституцию и сказали твердое «да» России».
И последнее. Не о Кадырове и не о Чечне. О нас с вами. Почему у нас президент - Путин? Да потому, что он рациональнее, хладнокровнее всей нашей так называемой элиты и в то же время гораздо менее циничен. Кажется, он единственный не стал суетиться после грозненского взрыва. Нашел правильные слова в память о погибших. Вручил в Чечне Звезду героя семье Ахмата Кадырова и Орден мужества вдове председателя госсовета Чечни Розе Исаевой. В то же время одни СМИ (государственные электронные) давали произошедшее иногда не первой новостью (боялись), другие (не государственные) соревновались в хлесткости заголовков (ум и смелость проявляли). «Фактически Ахмат Кадыров прикрывал собой и Чечню и чеченцев», - сказал Путин. Он прикрывал собой нас всех. Но не все мы это почувствовали и оценили.