Сегодня, когда исполнился месяц со дня публикации тюремного письма М.Б. Ходорковского, приходится констатировать, что практически все его оппоненты продемонстрировали крайнюю непрошибаемость. C'est qu'on appelle "Все кузни обошел, а некован воротился". Список текстов, на которых тянулось начертать: "Безнадежен", завершался материалами идеологического пленума СПС, где шеф-идеолог т. Гозман Л.Я. сообщал, что "кризиса либерализма в России нет, есть кризис доверия к либеральным идеям", а в итоговых материалах утверждалось, что "либерализм в России - естественный и соответствующий национально-культурным традициям народов России". С не меньшим правом в 1990 - первой половине 1991 г. участники очередного пленума ЦК КПСС могли бы утверждать (да, собственно, в примерно сходных выражениях и утверждали), что "кризиса социализма в СССР нет, есть кризис доверия к социалистической идее" - при том, что "социализм в СССР - естественный и соответствующий национально-культурным традициям народов СССР". Причем спорить насчет естественности и традиционности было бы в равной степени трудно что с Л.Я. Гозманом, что с И.К. Полозковым, ибо оба правы. Классическое стихотворение, вполне адекватное народным думам, гласит: "Кабы всегда чарка доходила до рту! // Кабы всех приказных побоку да к черту!". Первая строка с очевидностью выражает социалистические чаяния, вторая - не то что либеральные, но даже и прямо либертарианские, как будто в Институте Катона сочиняли.

Но для действующих политиков насущнее не констатация некоторой глубинной связи между исповедуемой ими идеологией и народным духом, как они, политики, этот дух понимают (uber Elementa spekulieren все мы умеем), но обретение реальной поддержки народных масс. А то может получиться, что для народа либерализм (resp.: социализм) - вещь самая органичная и естественная, но только он, народ, этого не знает и даже, напротив, плюется при одном упоминании так органичной ему идеи. Что свидетельствует о недостаточной влиятельности соответствующих политиков.

Такая упорная подмена вопроса не может не огорчать. Людям долго объясняют, что на сегодняшний день либеральные идеи не пользуются должным спросом в обществе и даже в массовом порядке отторгаются - на что следует ответ: "Все мы делали правильно". Это при том, что результатом правильных деяний должно быть несколько большее ретроспективное согласие с этими самыми деяниями. Если с согласием все довольно плохо, то вполне уместным было бы раздумчивое признание "Где-то мы нахомутали", но даже намек на такое признание объявляется постыдным и недопустимым.

Ведь прежде, чем спорить касательно рекомендаций, необходимо определиться с констатирующей частью письма М.Б. Ходорковского, в которой тот утверждает вещи столь же неприятные, сколь и очевидные - "свобода слова", "свобода мысли", "свобода совести" стремительно превращаются в словосочетания-паразиты. Не только народ, но и большинство тех, кого принято считать элитой, устало отмахиваются от них... Причина кризиса русского либерализма - не в идеалах свободы... Те, кому судьбой и историей было доверено стать хранителями либеральных ценностей в нашей стране, со своей задачей не справились. Ныне мы должны признать это со всей откровенностью. Социально активные люди либеральных взглядов - к коим я отношу и себя, грешного, - отвечали за то, чтобы Россия не свернула с пути свободы. И, перефразируя знаменитые слова Сталина, сказанные в конце июня 1941 г., мы свое дело прос...ли". Если эта констатация существующего на сегодня положения дел является неверной, нужно указать, в чем она неверна. Если она верная - тогда без покаяния обойтись невозможно. Люди, не готовые ни опровергать печальную констатацию, ни, согласившись с ней, сделать логически неизбежные выводы, представляются не то что политически, но даже и умственно безнадежными.

Для кризиса либерализма было бы достаточно и такой добросовестной необучаемости. Когда люди, лично честные и незапятнанные, являют столь крайнюю зашоренность, выражающуюся в неспособности понять, о чем, собственно, речь идет, этого довольно, чтобы они оказались отодвинуты на обочину общественной жизни. Человеку, добровольно себя ослепившему, несподручно управлять локомотивом истории - за спиной пассажиры жить хотят. Но окончательно фарсовый характер полемика приобретает, когда в нее включаются люди, на которых негде пробы ставить. Дискредитация идеи не может носить сугубо безличный характер, когда люди разочаровываются в либерализме исключительно вследствие накопления неприятных социально-экономических показателей (деградация тех или иных сфер жизни, рост общего уровня злоупотреблений, недостаточно быстро удовлетворяемые ожидания etc.). Одним только объективным тяготам и трудностям еще можно найти убедительное объяснение - "Москва не сразу строилась" (хотя в связи с последними успехами столичного строительного комплекса и эту многовековую пословицу приходится сдавать в архив). Для окончательного ожесточения необходимо персонифицированное олицетворение поразивших общество пороков, причем олицетворение консенсусное - такое, которое желали бы видеть повешенным на осине представители всех социальных слоев и всех политических направлений. Что-то вроде образа, начертанного историком - "Б. именно сделал себя невозможным. Его не только ненавидели, но и презирали. Беззастенчивое воровство, неприкрытое взяточничество, темные аферы с поставщиками и спекулянтами, неистовые и непрерывные кутежи на фоне люто голодавших плебейских масс - все это сделало имя Б. как бы символом гнилости, порочности, разложения режима".

Хотя и нет предела совершенству. С именем героя Директории Барраса, так воспетого акад. Тарле, хотя бы не связывались запутанные мокрые дела, тогда как его двухвековой давности последователь Платон Еленин (в миру Б.А. Березовский) свою репутацию и этим украсил. Вероятно, именно это и вдохновило его выступить в полемике идеологом истинного и очищенного либерализма, от чего Баррас все же воздерживался. Возможно, он понимал, что с человеком, укравшим серебряную ложку, не вступают в ученый спор о химических свойствах серебра, тогда как чл.-корр. РАН Еленин рвется в спор с большой силой и призывает нацию к общему покаянию: "Немцы каются третье поколение, а грехов у них не больше нашего. Каются и возрождаются. Без покаяния и очищения у России нет будущего. Вся нация должна была проявить нравственную волю и покаяться. Покаяться всем вместе за уродливое прошлое, в котором истязали и убивали самих себя, убивали и насиловали других".

Что прошлое было уродливым, кто бы спорил, но прежде, чем приступать к соборному покаянию, хотелось бы напомнить совсем даже не политическую историю пятилетней давности, когда Еленин (тогда еще мирянин Березовский) приобретал один медийный актив. С владельцем сговорились на 19 млн. у.е., которые должны были выплачиваться траншами. После проплаты первого транша объемом в 2 млн у.е. к прежнему владельцу, проживавшему в Калифорнии, приехал в гости Бадри Патаркацишивили и спросил его, хочет ли он еще пожить. Владелец решил, что хочет, после чего первый транш оказался и последним. Хотелось бы знать, готов ли нынешний владелец так удачно приобретенного актива проявить нравственную волю и начать покаяние с этого эпизода, доплатив прежнему владельцу оставшиеся 17 млн у.е. Ведь есть опасение, что без деятельного покаяния по такого рода эпизодам (причем этот - из довольно мелких) призывы к всеобщему и перманентному покаянию и возрождению не найдут должного понимания.

Возражения насчет того, что здесь звучат argumenta ad hominem и это недопустимо, отвергаются как по причинам насчет химических свойств серебра (см. выше), так и потому что спор идет вовсе не насчет общенационального покаяния в вековых грехах (это вопрос отдельный, хотя и с ним лучше разбираться без участия Еленина), а о конкретном кризисе либеральной идеи. Но такие homines, когда они обучают нас либерализму и тем самым ассоциируют себя с ним, сами выступают в качестве сильных аргументов в пользу тех, кто не видит в либерализме ничего, кроме мерзости перед Господом. Есть такой термин - "живое пособие по антисемитизму". По аналогии можно сказать, что лондонский апостол либеральной идеи есть чрезвычайно убедительное пособие по антилиберализму, пособие, по которому в лучшие годы Платона Еленина успешно обучались десятки миллионов граждан России. Кризис либеральной идеи еще и в том, что такого рода убедительным пособиям не противопоставлялось ничего сходной силы убедительного - но лишь многоглаголание благопотребное, результаты какового многоглаголания мы теперь и наблюдаем.

Впрочем, в прозвучавшем из Лондона героическом призыве - "Время, вновь еленинские лозунги развихрь! // Нам ли растекаться слезной лужею? // Еленин и теперь живее всех живых, // Наше знамя, сила и оружие" - есть и несомненная польза. Кризис либеральной идеи произошел, наряду с прочим, еще и от чрезвычайного небрежения правилом "Береги честь смолоду". Методом от противного лондонский голос об этом правиле убедительно напомнил, за что ему от России сердечно-душевное спасибо.