В четверг и пятницу в Москве, а в понедельник в Санкт-Петербурге прошла международная экономическая конференция «Либеральная программа для нового века: глобальный взгляд». Взгляд получился действительно глобальным: американскому Институту Катона – всемирно известному оплоту либерализма – удалось собрать под свои знамена реформаторов со всего света, от Казахстана до Мексики и от Словакии до Новой Зеландии. Открылся съезд видеовыступлением нобелевского лауреата Милтона Фридмана. С российской стороны организаторами выступили Институт Экономического Анализа (то есть, проще говоря, советник президента Андрей Илларионов), РСПП и питерский Леонтьевский Фонд.

Звездами знатного сборища естественным образом стали люди, добившиеся, пусть в масштабах не самых больших держав, по-настоящему впечатляющих практических результатов. Рут Ричардсон в бытность министром финансов Новой Зеландии свела инфляцию до уровня 0,2%. Польская экономика многими своими успехами обязана вице-премьеру начала девяностых Лешеку Бальцеровичу. Хосе Пиньера на посту министра труда и соцобеспечения Чили, успешно передав в частные руки пенсионную систему, дал новый действенный рецепт борьбы с бедностью. Эстонский экс-премьер Марти Лаар реализовал у себя в стране концепцию «электронного правительства», на порядок сокращающую коррупцию. Заместитель председателя правительства Казахстана Григорий Марченко имеет прямое отношение к тому, что последние четыре года экономический рост там составляет в среднем 10%. Эти люди на своем опыте знают, что либерализм работает. Им было что рассказать Путину, когда в пятницу президент пригласил их к себе в Ново-Огарево.

Пиаровский смысл встречи понятен: Путин в очередной раз решил зарекомендовать себя в качестве либерала в глазах мирового сообщества. Однако гроссмейстеры не торопились принимать его за своего. Суждение и российских, и зарубежных участников было довольно единодушным: Россия при Путине хоть и сделала кое-какие шажки в направлении либерализма, но до экономической свободы нам очень и очень далеко. Российские преобразования последних 12 лет сходят за либеральные, а их рулевые – за либералов только из-за крайне туманного понимания того, что этот самый либерализм собой представляет. Участники конференции совокупными усилиями дали довольно подробный и определенный ответ на этот вопрос.

Заявленная в названии конференции «либеральная программа» вкратце предлагает примерно вот что:

• строго сократить госрасходы – до 15-20% от ВВП (у нас около 35%);
• резко уменьшить налоги (ЕСН не 26%, как предлагает Минфин, а от силы 10%);
• забыть о государственной поддержке каких бы то ни было отраслей (наша казна продолжает тратить миллиарды на никому не нужные заводы);
• приватизировать все, что только возможно (включая большую часть той госсобственности, которая у нас считается неприкосновенной);
• максимально отказаться от чиновничьего регулирования (которое у нас – все еще норма);
• снизить таможенные барьеры (у нас их повышают) и покончить с протекционизмом (процветающим в России);
• сделать Центробанк по-настоящему независимым, с тем чтоб он изничтожал инфляцию (Игнатьев вместо этого под чутким руководством начальства помогает доллару);
• передать в частные руки пенсии (а не маленькую часть накоплений двух процентов работающего населения);
• твердо сказать «спасибо, нет» внешней помощи (не давать больше медалей «За взятие кредита»);
• отказаться от особого положения государственных монополий (привилегии, которые продолжает защищать Фрадков);
• освободить рынок труда (это про московскую регистрацию и тому подобные прелести).

При этом такие реформы никак не могут ограничиваться сферой экономики – и дело тут не только в политической воле. Никакой политической воли не хватит на то, чтобы регулировать все споры хозяйствующих субъектов. Для того, чтобы раскрепощенный рынок заработал как мотор экономического роста, он должен быть снабжен качественной правовой системой. Законы должны быть написаны таким образом, чтобы максимально обеспечивать права собственности и надежность контрактов, а суды должны быть защищены от административного и финансового давления и трактовать эти законы одинаковым для всех образом. Участники конференции не уставали повторять эти банальные требования не из доктринерства, а потому что без них все остальное благополучно остается на уровне риторики.

С такой программой можно, конечно, не соглашаться. Приходится, однако, согласиться с тем, что это и есть либерализм. А все, что происходило в стране в девяностые, имело к нему отдаленное отношение. Бурные изменения последних пятнадцати лет утвердили в стране капитализм, но, пока он придавлен громадной государственной машиной, об экономической свободе говорить невозможно. Называть Кудрина с Грефом, как это часто делают, «либеральными фундаменталистами» пока не за что: они осторожны сверх всякой меры. Экономические реформы первого путинского срока представляют собой только намек на нерешительное продвижение в сторону освобождения. Это, впрочем, достойный повод для оптимизма: у либеральных реформ в России еще все впереди.