"Кому это нужно сегодня, в условиях нашей действительности, ограничивать права и свободы граждан на демонстрации и шествия? Не должно быть никаких ограничений, с этим связанных". Президент России Владимир Владимирович Путин внял гласу народа и решительно заявил свое несогласие с недавно принятым в первом чтении Законом о собраниях. Путин отругал правительство, ибо не сами же депутаты придумали все то, за что послушно проголосовали, и вообще, ясно дал понять, что такой закон нам не нужен.

Во времена благословенной памяти правления Б.Н. Ельцина политическая конфигурация России отличилась одной забавной чертой. В тогдашней системе «сдержек и противовесов» имелся персонаж, одной из базовых функций которого была, фактически, «обкатка» неординарных решений.

Роль обкатчика, по факту, принял на себя Владимир Вольфович Жириновский. Занимая по совместительству пост придворного шута, он мог себе позволить (и позволял) излагать весьма эпатажные идеи и прогнозы, некоторые из которых впоследствии благополучно воплощались в жизнь (разумеется, в менее гротескной форме).

После прихода к власти Путина концепция «обкатки» несколько изменилась: свобода «шутовского» слова перестала быть исключительной прерогативой ВВЖ. И если вначале озвучивать экстравагантные предложения стал достаточно маргинальный народнопартиец Геннадий Райков, то вскоре его начинание поддержал и Сергей Миронов. Согласитесь, что спикер Совета Федерации (по Конституции – третье лицо в государстве) – фигура уж никак не маргинальная; тем не менее, и Миронов выступил пару лет назад с весьма смелыми заявлениями в области как внутренней, так и внешней политики. И это уж точно едва ли было его сугубо личной инициативой: в большой политике (а в российской – и подавно) подобные действия отнюдь не поощряются.

Иными словами, схема изменилась: теперь некий «проброс» из кремлевской администрации (инициатива, реакция на которую вызывает неуверенность) вполне может быть озвучен вполне респектабельными политическими фигурами. Если что – Кремль всегда успеет эпатирующие заявления дезавуировать. А деятель, взявший на себя функцию «обкатки», просто тихо утрется. Тем более что номинально он «в своем праве»: на то и политик, чтобы делать политические заявления, «работа такая».

Однако куда менее благоприятное ощущение возникает, когда в роли «обкатчика» выступает орган законодательной власти. Касательно политической самостоятельности Госдумы последнего созыва иллюзий не питает и самый наивный. И, соответственно, от нынешней Думы никак не приходится ожидать собственных политических инициатив на уровне принятия решений.

В результате модель, явленная на примере закона о демонстрациях, выглядит, судя по всему, так. Кремль «вбрасывает» в Думу "сомнительный" проект. Думцы радостно за него голосуют, после чего все наблюдают за реакцией. Если возникает чудовищный скандал,  то после качаловской паузы Его Величество вдребезги разносит неумные начинания законодателей. Причем в нашем случае – еще и попросту всуе: в процессе обсуждения с министром Трутневым перспектив работы Министерства природных ресурсов.

Что в этой ситуации остается делать Думе? Вариантов, похоже, немного: или отправить закон на следующих чтениях на фундаментальную доработку, или вообще зарубить злополучный проект, от греха подальше. И в обоих случаях – утереться.

С одной стороны, конечно, приятно, что столь злонамеренный проект не станет нормой закона. С другой – куда менее приятно осознавать, что роль законодателя нынче – одновременно и шутовская, и марионеточная.

Впрочем, не так все плохо. Да, в Думе у нас сидят люди, похожие на шутов и марионеток. Сначала принимающие дурацкие законы, а потом дающие «задний ход» после начальственного окрика. Зато у нас есть Президент, чьи одежды все более и более приобретают кипельно-белый цвет. И населению приятно: во главе государства стоит человек, который не совершает ошибок. Оно, если вдуматься, и правильно: не царское это дело, ошибаться.