После длительного сюрпляса, в ходе которого московская и федеральная комиссии по "Трансваалю" выжидали, кто сделает ход первым, в открытый доступ все же просочились сведения, что признан неудовлетворительным сам проект обвалившейся кровли. После чего в полемику вступило архитектурное сообщество. Автор проекта, архитектор-лауреат Н. В. Канчелия настаивает на том, что комиссия должна была не искать недостатки в проекте, от которых купол в принципе мог обвалиться, а устанавливать, от чего он на самом деле обвалился, и настаивает на версии теракта. В чем его поддерживает Союз архитекторов Москвы, отправивший письмо В. В. Устинову с призывом расследовать версию "бомбардировки колонны аквапарка каким-то снарядом, запущенным из леса, находящегося в 100 метрах от "Трансвааля".
Версия с неопознанным (вар.: непойманным) объектом, послужившим причиной катастрофы, уже применялась в 1998 г., когда обвалилась развязка МКАД и Ленинградского шоссе. Тогда было объявлено, что неопознанный "КАМАЗ" ударил по железобетонной опоре, обвалил развязку, после чего скрылся в сторону области. Естественно, что "КАМАЗ", по своим тактико-техническим данным достойный сорпеничать с тяжелым танком "ИС-2", никогда не был найден. Разница, однако, в том, что тяжелый бронеКАМАЗ, во-первых, не повлек за собой человеческих жертв (развязка обвалилась около четырех утра), во-вторых, в 1998 г. строитель чудотворный был в апогее своего величия, ему сходило с рук все, и даже разговоры о чудесах (ниже какие-либо санкции, которых, впрочем, и теперь не наблюдается) исправно купировались, в третьих, бомбардировка снарядом выглядит еще менее правдоподобной.
Сперва версия теракта предполагала заминированную колонну, что еще куда ни шло, а стрельба снарядом из леса появилась только под заключение госкомиссии, что несколько странно - куда делась шашка, привязанная к опоре и почему она только теперь заменилась снарядом?
Без предварительной пристрелки попасть со ста метров снарядом в колонну диаметром 45 см., причем точно в центр, не по касательной - задача не самая простая. Очевидно, архитекторы весьма сведущи в артиллерийском деле, хотя тогда можно было бы объяснить, из какого орудия можно так точно выстрелить, как это орудие незаметно доставить на огневые позиции, а затем столь же незаметно увезти. Архитекторы, возможно, и сведущи, но террористов-артиллеристов, так ювелирно стреляющих из орудий и бьющих точно в цель с первого раза, до сих пор не наблюдалось. Террористы, открытые Н. В. Канчелия, - первые в своем роде. Это не говоря о том, что стрелявшие из леса должны быть весьма сведущи также и в инженерном деле - ведь нужно было изучить конструкцию, рассчитать схему обрушения, грамотно выбрать нужную опору и тип боеприпаса, достаточного, чтобы ее обвалить. Здесь тоже проблема, потому что из простой базуки, возможно, и не обвалишь, а шестидюймовку неудобно притаскивать в лес, а потом утаскивать.
Допустим, однако, что техника террора не стоит на месте, появились и артиллеристы, умеющие скрытно выходить на позиции и столь же скрытно увозить орудия. Но тогда все равно непонятно, зачем и кому надо было спешно скрывать следы стрельбы. Даже если допустить, что террористы (или их агенты) работали среди спасателей, нарочитое желание уничтожить искомую колонну могло привлечь к себе внимание -- и для чего все это? Если орудие удалось незаметно увезти, то все шито-крыто, исполнителей не поймают, а скрывать самый факт теракта, маскируя его под лишенную признаков злонамеренности катастрофу, не в обычаях террористов. Промолчать и оставить теракт без подписи - это случается, но специально и с немалым риском скрывать следы и переводить стрелки на архитектора-лауреата - это нечто совершенно новое в практике террора. До сих пор главной его целью считалось устрашение - "Мы обрушили аквапарк, завтра мы еще что-нибудь обрушим и взорвем, трепещите". В данном же случае целью террора оказывается оговор столичного стройкомлекса.
Рассуждая логически, более вероятна зеркально обратная ситуация, когда объектом оговора являются как раз террористы. Их репутации повредить все равно ничто не может, и заступаться за них никто не станет, а строительная пирамида хочет жить дальше. Так что если, как уверяют архитекторы, кто-то спешно решил убрать обломки, могущие поведать истину, этого кого-то имеет смысл искать не в террористических центрах, а гораздо ближе. Хотя скорее всего никакого сознательного уничтожения улик не было. Достаточно вспомнить то страшное морозное месиво, отчаянные усилия спасателей, чтобы понять: вовсе не сохранение обломков точно на том месте, куда они обвалились, было тогда главной задачей. Лихорадочное спасение умирающих под завалами людей несколько отличается от тщательных раскопок, сохраняющих черепок к черепку. Озабоченный только своей судьбой Н. В. Канчелия этого, очевидно, не понимает, но в общем и целом общество скорее сочувствует погибавшим и спасателям, нежели автору премированного мэрией проекта.
Впрочем, поймем и архитектора. Пробуждение спящей статьи УК - воообще довольно грозное событие, в особенности для того, кто первый станет объектом ее внимания. Катастрофа "Трансвааля" может разбудить ст. 238 УК РФ "...Выполнение работ либо оказание услуг, не отвечающих безопасности жизни или здоровья потребителей, а равно неправомерные выдача или использование документа, удостоворяющего соответствие указанных ... работ или услуг требованиям безопасности" - причем в самом квалифицированном, третьем пункте этой статьи "деяния, предусмотренные чч. 1 и 2 настоящей статьи, повлекшие по неосторожности смерть двух и более человек, - наказываются лишением свободы на срок от четырех до десяти лет".
Такого рода катастрофических случаев, выводящих на качество проектирования и строительства, не было очень давно, и, очевидно, проектировщики о существовании УК просто забыли. Да, конечно, в середине 1980-х в Волгодонске просел построенный на лессовых грунтах завод "Атоммаш", но обошлось без жертв, если не считать таковой предсовмина СССР Н. А. Тихонова, которому при снятии по состоянию здоровья "Атоммаш" тоже вспомнили. Было спитакское землетрясение 1988 г., выявившее запредельные злоупотребления в армянском строительном комплексе - ж.-б. плиты многоэтажек были практически из одного песка, - но конец 80-х в Закавказье было явно не тем временем, когда можно было рассчитывать на регулярную воздаятельность уголовного кодекса. Была катастрофа целиком погибшего в 1995 г. сахалинского Нефтегорска. В сейсмической зоне были поставлены пятиэтажки стандартной, неусиленной серии - но построены они были весьма давно, в советскую эпоху, и все сроки для наказания вышли. "Трансвааль" же дает химически чистую 238-ю статью: строился с 2001 г. у всех на глазах, простоял полтора года, последствия особо тяжкие, строители, проектировщики, владельцы, принимавшие в эксплуатацию - все в пределах вычисляемости и физической доступности, возможности регулярного правоприменения вроде бы несколько лучше, чем в революционной Армении 1989-го. На самом деле это еще мало что значит, и возможно, архитекторы зря впадают в панику. Все эти химически чистые дела имеют свойство тихо умирать, потому что ниточка всегда может потянуться дальше - и ходить бывает склизко по камешкам иным.
Тем не менее впервые за Бог знает сколько лет общество вспомнило, что архитектура - это не просто застывшая музыка. Эта музыка имеет конкретную массу, исчисляемую десятками и сотнями тонн, и по вине строителей и архитекторов эта масса порой обваливается, убивая и калеча невинных людей. Общество всего лишь вспомнило, что архитектура - это ответственность, и от мысли о самомалейшей ответственности зодчие тут же стали нести невесть что. Понятно, что люди в страхе жалки - но чтобы до такой степени...