После того, как с начала года столичная мэрия сделалась предметом уже вылазящих наружу разговоров один скандальнее другого, аналитики отметили, что с Ю.М. Лужковым явно не все в порядке, и задались вопросом, уж не наезд ли это со стороны верховной власти. Тем более что давно ходили слухи, согласно которым после выборов президент РФ готовит спецоперацию по смещению Лужкова на какую-нибудь синекуру (вар.: расстрельную должность) - примерно как год назад он проделал это с начальником северной столицы В.А. Яковлевым.
То, что столица России является дном беззакония, что чиновники мэрии окончательно утратили чувство реальности, что специфика московского управления чем далее, тем более делается общероссийской проблемой (ибо отчуждение столицы от остальной страны начинает угрожать самой целостности РФ), - все это стало известно не вчера, а гораздо раньше. Если у президента РФ было желание добиться от столичной жизни хоть какой-то пристойности, непонятно, при чем тут президентские выборы. Скорее всего, применительно хоть к Лужкову, хоть к иным сюжетам таинственное "после выборов" не имеет никакого реального содержания и просто отражает народно-мифологическую веру (отчасти и культивируемую) в то, что после повторного избрания В.В. Путина в президенты настанет новое небо и новая земля. Спорить с политологами-эсхатологами невозможно - это вопрос религиозной веры, и достаточно заметить, что для объяснения того, почему у правительства г. Москвы почва начала уходить из-под ног, нет надобности в дополнительном умножении сущностей. Хочет там чего-то Кремль или не хочет, но столичная система рано или поздно должна была пойти вразнос в силу объективных законов, никак не зависящих от верховных планов и пожеланий.
То, что называется наездом на мэрию, в действительности - не более, чем констатация фактов, которые невозможно укрыть под спудом. Реально в столичном управлении ничего в худшую сторону не изменилось, но прежде неприятные вещи не вылазили наружу с такой неопровержимостью. Прежние разговоры о чрезвычайных московских злоупотреблениях так и оставались разговорами не для печати, поскольку все все понимали, но без надлежаще засвидетельствованных фактов обнародование такого всеобщего понимания сулило лишь очередной удачный для мэрии иск о защите чести, достоинства и деловой репутации. "Все знают, что в Москве сильно воруют" - такое знание к делу не подошьешь.
Ситуация изменилась с началом года, когда одно за другим стали являться события, которые не скроешь. Трансваальская катастрофа с неизбежностью поставила вопрос о том, какая столичная инстанция принимала в эксплуатацию обрушившееся через полтора года здание и о том, кому это здание, собственно, принадлежало. За месяц с лишним мэрия оказалась не в состоянии дать ответы на такие, казалось бы, тривиальные вопросы. Пожар Манежа, который скрыть было столь же затруднительно, напомнил и о практике сноса вполне себе живых зданий с целью получения строительного подряда, и о многочисленных пожарах, случавшихся с домами, привлекшими к себе внимание влиятельных структур, которым понравилось местоположение земельного участка. Бесспорно, Манеж был более ценным ностальгическим достоянием, нежели другие уничтоженные строения, но влиятельные структуры, мыслящие исключительно в категориях стоимости землеотвода, могли не понимать некоторых ностальгических тонкостей и потому не предвидеть, что случится срыв и о поджигателях станут говорить практически открытым текстом. Наконец, совсем затруднительно скрыть экономические показатели, вовсе не подвергаемые цензуре, а они гласят, что цены на столичную недвижимость за последние два месяца увеличились в среднем на 100 долларов за квадратный метр или на 6%, и столь резкий взлет не может быть объяснен рыночными факторами - скорее, речь идет о монопольной стачке деятелей строительного комплекса. На сегодняшний день столичная недвижимость является самым доходным спекулятивным инструментом, в то же время аномально убыстренный рост цен обыкновенно предвещает скорое сдувание мыльного пузыря - что при объеме вовлеченных в него средств сулит весьма серьезные последствия.
Сделать катастрофы такого масштаба (или их предвестия, как в последнем случае) яко не бывшими, можно лишь при цензуре северокорейского типа, что явно нереально. Если же не вытирать top-news новостной ленты, наезд получается сам собой, без каких-либо сторонних усилий. Лужкова губит не воля Кремля, а всего лишь математическое ожидание. Когда существует отличная от нуля вероятность того, что некоторое катастрофическое событие произойдет (а в силу особенностей московского управления она не только существует, но и сильно отлична от нуля), то чем больше наблюдаемый временной отрезок, тем больше вероятность того, что катастрофа и вправду произойдет. При столь долголетнем лужковском властвовании "сколь веревочка ни вейся" обязано было сработать. К тому следует присовокупить всевозрастающий размах строительного комплекса. При таком росте числа возводимых сомнительных строений и, напротив, строений, впустую занимающих место и подлежащих уничтожению, вероятность того, что хотя бы с одним случится нечто катастрофическое, резко возрастает. Наконец, строительный комлекс не может зафиксироваться на каком-то одном уровне. Остановившийся велосипед падает, и объем откатов должен все время возрастать - до тех пор, пока пирамида не схлопнется.
Принцип "после нас хоть потоп" хорош, когда исповедующие его намерены жить счастливо и недолго, если они стремятся к завидному долголетию, неумолимые законы теории вероятности могут привести к тому, что потоп настанет еще при нас. Если долго воровать, как перед концом света, этот конец света и вправду случается - и тут не помогает даже и кротчайшее долготерпение президента РФ, уже пятый год снисходительно наблюдающего великую московскую малину. Президент попускает, но Бог уже не попускает.