Закончился кратковременный шок, испытанный столичным строительным комплексом после трансваальской катастрофы 14 февраля. В течение последующих двух недель страх перед возможным раскрытием всеобъемлющей малины побуждал столичное начальство к необычной скромности - его нигде не было ни видно, ни слышно, да и планов громадье как-то враз исчезло. Но, как выяснилось, лишь на время. АФК "Система" (т. Евтушенков В. П.) объявила о намерении снести центральный "Детский мир" и воздвигнуть на его месте торгово-развлекательный центр. Мотивация стандартная - "здание и инженерные коммуникации попросту обветшали".
Довод насчет коммуникаций совсем странный, ибо коммуникации - это то, что подходит к зданию и тем самым находится вне его. Если трубы и кабели, ведущие к магазину, находятся в плохом состоянии, при чем тут сам магазин? Насчет обветшалости самого здания, мы уже слышали в случае с "Военторгом". Правда, после "Трансвааля" (а также после того, что говорят не для печати о целом ряде новейших построек, небезопасных в смысле обрушения) бездоказательные приговоры строениям дореволюционного, а также сталинского времени уже не выглядят столь убедительными. Здание стоит полвека и более, и ничего ему не делается (что скорее свидетельствует о качественной постройке) - но как только на него кладет глаз мэрия или аффилированные с ней структуры, тут же выясняется, что ветхость превосходит все пределы.
Не будем уже говорить, что, получи власть над Парижем крепкий хозяйственник, от украшающих этот преславный город универсальных магазинов "Самаритянка", "Весна" и "Лафайетская галерея" давно остались бы рожки да ножки - по причине их крайней обветшалости. В прочих великих столицах старинные универсальные магазины тоже благополучно функционируют, причем пыль времен, как символ традиционости и добротности, еще и сказывается на уровне цен - в сторону увеличения. Уважение к истории идет на пользу коммерции. Даже в сожженных до головешек немецких городах по возможности старались сохранить довоенные торговые здания - но нам в Москве и англо-американских бомбардировок не надо. Зачем, когда есть мэрия?
Не будем уже говорить, что на Лубянскую площадь с ее сложными особенностями рельефа и гидрогеологии (близость Неглинки) столичный строительный комплекс вообще пускать крайне опасно. Опять же рядом капитальные здания ФСБ, и Бог его знает, что у них там внизу и не поедет ли все неведомо куда. Компроматчики, правда, сообщали, что глава "Системы" некогда был завербован в качестве агента Енакиева, но даже если эта клевета окажется правдой, вряд ли чекисты посвящали Енакиева в архитектуру лубянских подвалов - между тем для нового строительства такое знание необходимо.
Заметим лишь, что, в отличие, например, от снесенных гостиниц "Москва" и "Интурист", "Детский мир" принадлежит к немногочисленным добрым символам советской эпохи. Магазин открылся в 1954 г. на пике маленковской оттепели, когда еще до всякого осуждения культа послесталинская власть демонстрировала ряд признаков человечности: помягчение лагерного и ссыльного режима, отмена людоедских налогов на крестьянские хозяйства, фактическое неприменение сталинского антирабочего законодательства, появление - впервые с 20-х гг. - потребительского импорта. Открытие огромного магазина для детей - ничего подобного прежде не было - в этом обнадеживающем контексте стало одним из символов надежды на то, что и у власти могут быть человеческие чувства. В великодушной народной памяти Г. М. Маленкову были прощены многие тяжкие грехи, и он остался в ней как тот, кто отменил налоги на колхозников и открыл "Детский мир". В. П. Евтушенков желает остаться в ней как тот, кто его закрыл и сломал - тоже символ.
Ведь если в советском наследии что было несомненно положительного, так это забота о детстве и разные богоугодные заведения типа домов пионеров и станций юных натуралистов, где дети невинно занимались в кружках разными науками, искусствами и ремеслами. Соответственно, и "Детский мир" на той же линии наследства, которое (по крайней мере на словах) все признают, все уважают и от которого никак не готовы отказываться.
Но логика хищничества такова, что рудименты сентиментального советского младопитательства занимают собой вкусные землеотводы, которые могли бы использоваться с гораздо большей пользой. Евтушенкову надоел "Детский мир", на месте которого он хочет воздвигнуть торгово-развлекательный комплекс. Еще года два назад в мэрии заговорили о том, что Дворец пионеров на Воробьевых горах (очень привлекательное место) надо тоже украсить развлекательными комплексами и висячими ресторанами на колесе обозрения. Месяц назад народная артистка А. Б. Пугачева рассудила, что расположенная в районе м. "Динамо" Центральная станция юннатов ("два хорька и один цветочек", по выражению народной любимицы) бессмысленно занимает земельный участок, на котором куда выгоднее построить элитный жилой комплекс. Дело дошло до скандала, и певицу пока что завернули, хотя, зная энергию Аллы Борисовны, трудно быть уверенным, что она смиренно утрется при виде лакомого куска, проплывшего мимо рта.
Такие формы любви к детям наводят на мысль о большой странности нашего антиолигархического сознания. Дело "ЮКОСа" показало, что граждане в массовом порядке приветствуют меры, принятые к верхушке нефтяной компании и весьма желали, чтобы и с другими крупными капиталистами разделались сходным образом. Бесспорно, М. Б. Ходорковский совсем небезгрешен, да и особо приятной личностью его не назовешь - обаяние так себе, однако при обличении "ЮКОСа" и ему подобным странным образом бездействует принцип "что не видно глазу, то не омрачает желудка". Положим, Ходорковский грешен, но для того, чтобы из его грехов вывести плачевное состояние того же детопитательства, необходима некоторая логическая цепочка, состоящая из нескольких звеньев, ибо непосредственно он никаких детей не лишал их достояния. Если же мы входим в сферу логически-рационального, осуждение "ЮКОСа" тут же делается не столь безоговорочным. Приходится учитывать не только грехи приватизации и не только налоговую оптимизацию, но и рост производства, и качество работы компаний, находящихся не в олигархической, а в государственной собственности, и рост налогов, все же выплаченных, несмотря на оптимизацию, и влияние антиолигархической кампании на общий бизнес-климат. При суммировании всех этих факторов проблема сильно осложняется, и не очевидно, что крупные капиталисты столь сильно обездолили тех же детей, а от поимки капиталистов снова настанет счастливое детство.
Именно поэтому антиолигархическую кампанию чаще принято оправдывать не рациональными калькуляциями, но апелляциями к справедливости, к добрым обычаям, к народным представлениям об оправданном и неоправданном богатстве. Этим представлениям олигархический капитал не слишком соответствует - но только ли он? Алла Борисовна, желающая выгнать на улицу деток, игравших с живностью, Евтушенков, закрывающий дело Маленкова, - это уже не многозвенная цепочка рассуждений, показывающая вред от олигархов, а непосредственный акт несправедливости, демонстрирующий глубокое небрежение народными представлениями о должном. На детях тут оттаптываются не опосредованно, но впрямую, а если состояние, принадлежащее А. Б. Пугачевой и В. П. Евтушенкову, меньше, чем у воротил "ЮКОСа", то понятия о справедливости не могут столь впрямую зависеть от количества нулей на счете. Оттого, что имение народной певицы на два (а хоть бы и на три) порядка меньше, чем у какого-нибудь страшного богача, моральная оценка ее поступков вряд ли может измениться, - однако же меняется, свидетельствуя о том, что массовые представления о справедливости столь же избирательны, как и в ведомстве т. Устинова В. В.
Можно было бы объяснить антиолигархический запал искренним чувством оскорбленной добродетели - "Измучась всем, я умереть хочу. // Тоска глядеть, как мается бедняк, // И как шутя живется богачу, // И доверять, и попадать впросак", - однако принципиальное разное отношение публики к богатейшим капиталистам и к столичным чудотворцам, которые яркостью и выпуклостью своего хищничества зачастую превосходят самых злейших олигархов, заставляет сильно усомниться в рассудительности и честности тех, кто кричит "Ату!" не в соответствии с винами тех или других, а только на тех, кого уже начальство затравило. В Писании рекомендовано быть младенцами по сердцу, а не по уму, у нас же наблюдается обратный тип младенчества.
