Убийство одного из раскрученных лидеров чеченских ваххабитов Зелимхана Яндарбиева в Катаре вызвало осторожное ликование в Москве и весьма вялую реакцию мятежных пиарщиков. Одни видят в этом успех отечественных органов, добравшихся-таки до злодея, другие намекают на успешное разжигание оными же органами распрей во вражеском стане, третьи - на антитеррористическое сотрудничество с ЦРУ, позволившее провести спецоперацию, четвертые - на политический эффект от сближения России с центрами исламского мира, позволивший изменить позиции этих самых центров по чеченскому вопросу.
Возможно, что к ответу нас приблизит взгляд на жизненный путь потерпевшего. Кого, собственно, взорвали?
Бывший советский детский писатель Зелимхан Яндарбиев никогда не имел в Чечне особого веса. У него не было ни харизмы и генеральского мундира Дудаева, ни наследственного суфийского авторитета Кадырова. В отличие от Басаева или Гелаева, он не снискал лавров военных побед. В культурной сфере был только один чеченец, и это Махмуд Эсамбаев.
В условиях военной демократии горского полиса где еще оставалось развернуться во всю ширь национальному интеллигенту? Только в пиаре. Но и на этом поприще безраздельно солировал Удугов, а для западного рынка - чеченский Гамлет Закаев. В соответствии с общесоюзной модой эпохи перестройки в 1990 писатель возглавил Вайнахскую демократическую партию. Затем он не прогадал, поддержав Дудаева в противостоянии с оппозицией, за что и был вознагражден символическим постом вице-президента Ичкерии. Символическим пост был потому, что в ЧРИ влияние политика определялось не названием его кресла, а количеством преданных бойцов, военным даром и умением рулить финансовыми потоками.
В значительной степени политический взлет Яндарбиева - побочное следствие президентской кампании Ельцина-96. Дудаев был бельмом на глазу Ельцина, и для поправки рейтинга его пришлось убрать. Стремясь сохранить внешний "блезир" государственности, чеченские вожди назвали Яндарбиева и.о. президента.
В результате вице-президент стал формальным начальником ичкерийских предводителей. С мая 1996 по февраль 1997 Яндарбиев присутствовал при всех ключевых событиях апогея Ичкерии: встреча в Кремле с Ельциным в мае 1996, Хасавюрт, переговоры о выводе российских войск.
Все хорошее имеет свойство кончаться, и, сдав президентские полномочия Масхадову, экс-писатель постепенно вернулся к частной жизни. Не отличился он на поле брани и во вторую чеченскую кампанию. Вскоре после перехода российской армии через Терек Яндарбиев с домочадцами оказался в теплом катарском изгнании.
На первый взгляд, поучительная судьба маленького человека, игрою случая заброшенного на гребень водоворота 90-х и канувшего обратно в безвестность. Тем не менее Зелимхан Яндарбиев сыграл огромную роль в новейшей истории Кавказа и России, во многом превосходящую сделанное первым чеченцем-генералом.
Яндарбиев привел в Чечню ваххабизм.
Не имевший прочной собственной опоры во взбудораженном войной традиционном обществе Яндарбиев быстро оценил перспективы, которые открывало ему сотрудничество со структурами глобального джихада. Он первым из чеченских деятелей публично поддержал насаждение в Ичкерии шариатских норм на новый манер. В межвоенный период именно Яндарбиев наиболее открыто и последовательно продвигал в чеченском обществе интересы Хаттаба (Самира ас-Суалеми).
Россия, как и полагается, объявила его в розыск, он, как и полагается, жил в паре кварталов от российского посольства. Недаром он являлся личным гостем самого эмира Катара, предоставившего ему все условия для безбедного и почетного изгнания. Справедливости ради нужно упомянуть о запрете на политическую деятельность эмигранта, установленном гостеприимными хозяевами, но вряд ли тот сильно тяготился этим ограничением.
За четыре года, проведенные в эмирате, изгнанник периодически пытался напомнить о себе миру, принимая корреспондентов и разъезжая по мусульманским странам. Наиболее нашумели его телефонные переговоры с захватившим «Норд-Ост» Мовсаром Бараевым. Катарские власти деликатно ничего не замечали. И все-таки Яндарбиев медленно, но верно погружался в политическое небытие.
Ваххабиты давно уже пустили в Чечне и на Кавказе крепкие и разветвленные корни, под их знамена перешли фигуры куда более серьезные и весомые, чем Яндарбиев. Сыграв свою роль, изгнанник-первопроходец попросту оказался никому не нужен.
К тому же нынешняя реальность, в которой чеченские боевики уже действуют не сами по себе, а включены в мировую террористическую сеть, диктует свои условия и свои правила. В структурах мирового джихада приветствуется "иерархическая мобильность", люди на высоких постах здесь долго не заживаются. В этом смысле гибель Яндарбиева - тревожный звонок для первой волны вождей кавказского ваххабизма: их время прошло, наступила пора освободить сцену для молодых. Они и так уже пережили многих арабских кураторов, поставив рекорды долголетия военных лидеров джихада. В разгар гражданских войн 1990-х в Алжире и Египте командиры ранга Басаева менялись каждые несколько месяцев.