Не ясно, радоваться или горевать. Российская власть впервые за последние 20 лет демонстрирует намерение вернуться к масштабным экономико-географическим проектам. С конца 2003 года активность государственных компаний – «Газпрома», «Роснефти», «Транснефти» - вокруг восточносибирских нефтяных и газовых месторождений настолько высока, что объяснить ее лишь высокой ценовой конъюнктурой на рынке нефти невозможно. На прошлой неделе состоялась историческая беседа главы «Газпрома» Алексея Миллера и совладельца компании ТНК-ВР Виктора Вексельберга, в ходе которой российско-британской компании была изложена краткая программа действий «Газпрома» в районе одного из крупнейших в мире газовых месторождений – Ковыктинского, - а также его окрестностей. Из беседы явственно следовало, что российское государство намерено осваивать Восточную Сибирь. Всерьез намерено. Вот взяло и решило. И акционерам ТНК-ВР, решившей осваивать Восточную Сибирь еще в 1994 году локально, с расчетом на экспорт газа в Китай и Южную Корею, придется корректировать свои планы с учетом задач государственной важности.

О том, что Российская Федерация в лице правительства имеет какие-то планы развития региона, в который входят Иркутская область, Красноярский край, Бурятия и все близлежащие области, можно было догадаться еще в 2001 году, когда Минэнерго отчего-то взялось искать, кого бы назначить координатором программы освоения местных нефтегазовых ресурсов. Естественным «нефтяным» координатором выглядел тогда ЮКОС, весьма смело говоривший о необходимости строительства частного нефтепровода от нефтяных месторождений Восточной Сибири по маршруту «Ангарск-Дацин», а естественным газовым – ТНК и BP (еще не объединившие свой бизнес), владеющие месторождением, явно ориентированным на рынок Китая. Когда правительство назначило в 2002 году координатором программы «Газпром», чья газотранспортная сеть практически не соединена с регионом, это восприняли спокойно. Действительно, мало ли координаторов назначалось на какие-то программы при Викторе Черномырдине, еще шесть лет назад? Где теперь все эти координаторы? Тем более, что в последующий год «Транснефть» и «Роснефть», требующие, чтобы нефтепровод из Иркутска шел не в Китай, а на еще не построенный нефтетерминал в дальневосточном порту Находка, так и не сумели добиться от правительства четкой поддержки своих амбиций. Правительство явно не понимало, чего ради ему вмешиваться в экономико-географический спор хозяйствующих субъектов – даром что и в Ковыкте, и на Талаканском месторождении нефти в Якутии, контроля над которым все-таки добился ЮКОС, субъекты хозяйствовали ни шатко ни валко.

Однако вторая половина 2003 года принесла много изменений. С атакой Генпрокуратуры на ЮКОС вопрос о направлении нефтепровода из Ангарска в Дацин или Находку, а также о том, будет ли ЮКОС и его китайские партнеры иметь долю акций в новом нефтепроводе, был закрыт более актуальным вопросом. А именно – долго ли просуществует в российской экономике ЮКОС как субъект, способный задавать вопросы на географические темы.

Когда же на прошлой неделе дошли руки до ТНК-ВР и Ковыкты, стало понятно, что «координация программы освоения запасов» - не очередной постмодернистский трюк правительства страны, и воспринимать его надо не как желание чиновников воплотить в ворохе бумаг красивую бюрократическую концепцию, а буквально. Конкретно Виктору Вексельбергу было заявлено следующее. Торг ТНК-ВР и «Газпрома» за Ковыкту – дело десятое, если будет необходимо, есть все абсолютно легальные и даже морально безупречные способы вернуть лицензию на месторождение в госсобственность. Куда пойдет газ Ковыкты и месторождений этого региона, решит не ТНК-ВР, а государство. Государству же этот газ нужен, в первую очередь, в Иркутске, Красноярске и т. д. для обеспечения энергией местной промышленности, во вторую очередь – в европейской части России и Зауралье. И лишь в третью очередь можно рассматривать вопрос об экспорте газа в Китай и на Корейский полуостров. А если и рассматривать, то не так мелко, как предполагает ТНК-ВР, – тратой $12 млрд на трубу в Китай и добычу газа, а раз этак в пять дороже – в комплексе с экспортом нефти (также под госконтролем), с добычей из этого газа гелиевой компоненты, с химической переработкой газа на новых предприятиях в регионе. В общем, развивая экономику не северных провинций Китая, не отсталых регионов Южной Кореи, а способствуя экономическому росту в районах, куда еще при царе-батюшке ссылали кандальников с целью освоения минерально-сырьевой базы региона посредством кайла и тачки.

Судя по реакции ТНК-ВР, в компании все поняли правильно, – по крайней мере, идея местного потребления значительной части ковыктинского газа там уже объявлена такой же приоритетной, как и китайский экспорт. Еще в 1999 году иных вариантов, кроме «колониального» освоения Ковыкты, желательно, на условиях СРП, никто не хотел даже обсуждать. Однако же постмодернистская шутка о «координации добычи углеводородов» оказалась суровой реальностью. И теперь приходится на ходу менять подходы и интонацию. Надолго ли – никто не знает, однако государство твердо намерено экономически развивать регион.

Задаваться вопросом, хорошо это или плохо, пока рано. Однозначного ответа нет, даже исходя из чисто либерального экономического мировоззрения. Конечно, было бы прекрасно, если бы нефтегазодобыча в Восточной Сибири велась без какого-либо госвмешательства, естественным путем. Однако избежать госвмешательства невозможно: устранись из процесса Российская Федерация, на том конце «трубы» останутся Китай, в вопросах энергополитики легко плюющий на рыночные принципы, да Южная Корея с ее госмонополией на газовом рынке – компанией KOGAS, в которой государству без всякой перспективы приватизации принадлежит не 38% акций, как в «Газпроме», а контрольный пакет. То есть сама по себе установка на координацию вполне адекватна ситуации, все зависит от того, какими методами в течение ближайших четырех лет президент запланировал осваивать Сибирь?

Первый землеосвоенческий проект правительства России стал, таким образом, зависеть от ответа на вопрос: «Who is Mr Putin?». Впрочем, в этом и состоит главная опасность: от ответа на этот вопрос в России стало зависеть слишком многое.

Автор - обозреватель ИД "Коммерсантъ".