Неофициальный кастинг кандидатов в президенты России продолжает набирать обороты: недавно начат сбор подписей за выдвижение группы «Тату» (кажется, обеих девиц вместе – им как раз что-то около 35 лет на двоих). Это даже хлеще, чем гробовщик Стерлигов и охранник Жириновского Малышкин. Дело тут в том, что собранные за них подписи даже не нужно никуда сдавать, – это явно лишнее. Люди всё равно будут подписываться, хотя бы хохмы ради; уж развлекаться – так развлекаться. Нынешние кандидаты в президенты – наследники средневековых «майских королей», которых на карнавалах водружали на бочку и по нескольку дней поклонялись как законным монархам; и это был один из популярнейших способов снятия социального напряжения в эпоху абсолютизма.
Тем временем элита всё громче обсуждает кадровый кризис, поразивший российскую политику в последние годы. Начиная с первой половины девяностых в публичном политическом пространстве не появилось ни одной новой фигуры – если не считать того же Путина и тех людей, кого он сам назначил в политики. Все вновь всплывшие – и Глазьев, и Рогозин, и Рыжков-младший, и даже главный чекистский политтехнолог Белковский – все они оттуда, из эпохи войн «демократов» с «патриотами», митингов под лозунгами «банду Ельцина под суд!» и мучительного формирования новых партий власти под бесконечные выборы. Российская политтусовка застыла, как давно сложившаяся актёрская труппа, и даже вылет половины былых ньюсмейкеров из Думы в результате выборов не стал поводом для смены лиц. И причина здесь, очевидно, не только в привычке, но и в том, что этих самых новых лиц в политике действительно нет.
Какова карьерная мотивация у людей, идущих в политику сегодня? Сейчас это могут быть только амбиции, погоня за очень специфической медийной известностью – такой, когда тебя узнают на улице все подряд, и из пяти узнавших один улыбается, а остальные отворачиваются и матерятся. Никаких других бонусов – ни денег, ни заслуживающего уважения опыта, ни действительно полезных связей – в публичной политике не приобретёшь. Тем более закрыта дорога оттуда в реальную власть – кажется, министр труда Починок был последним, кому удалось из политтусовки попасть в сколько-нибудь значимое начальство; все остальные – чьи-нибудь люди, о существовании которых вплоть до их назначения в министры или столоначальники широкая аудитория и не подозревала.
А потому все наиболее перспективные, амбициозные кадры аккумулирует сегодня бизнес – там прибыль ясна и прогнозируема, возможности карьерного роста значительны, и успехи твои зависят главным образом от тебя самого. В политике не так; там конъюнктура не просто влияет, а играет определяющую роль – и потому внятно спрогнозировать собственное будущее вряд ли вообще возможно. Не говоря уже о том, что мотивация в бизнесе на порядок нормальнее и прямее: больше и лучше работаешь – больше получаешь за свой труд. В политике же это вещи, как правило, прямо противоположные: если ты много работаешь, у тебя не остаётся времени и возможностей для зарабатывания денег, и наоборот.
В последнее время много грешили на партии – они, дескать, все лидерские по своей природе, и ни одна за десять лет ни разу не сменила лидеров. Увы, лидер партии – это в первую очередь узнаваемый бренд, яркий, запоминающийся ньюсмейкер и лишь потом – уважаемый, приличный и работоспособный человек; и потому смены эти, как правило, невозможны по прагматическим соображениям – новое лицо очень долго и трудно раскручивать до должного уровня узнаваемости. Любая партия со сколь угодно красивой идеологией и программой, но с малоизвестными лидерами, обречена на аутсайдерство в выборном шоу – просто потому, что и для журналистов, и для избирателей вопрос «кто?» куда важнее, чем вопрос «что?». Правда, по мере развития выборной шоу-демократии у нас становилось всё менее понятно, почему мы должны голосовать за актёров и шоуменов, а эти шоумены потом – принимать законы, по которым нам всем жить. Как результат этих сомнений мы получили конституционное большинство безликой и анонимной партии начальства – просто потому, что начальник для русского человека персонаж всё-таки более уважаемый, нежели актёр, пусть даже очень известный.
Вместе с тем изначально выборная политика – это механизм вертикальной мобильности, позволяющий наиболее амбициозным и сильным личностям приходить во власть в рамках легальной процедуры. Но у нас опять же не так: Дума – это в лучшем случае отстойник для временно отошедших от дел ветеранов исполнительной власти (в Думе-99, если кто помнит, одно время было аж шесть бывших премьер-министров: Рыжков, Гайдар, Черномырдин, Кириенко, Примаков и Степашин). Для всех них карьерной площадкой послужил именно аппаратный пост, а думское кресло – скорее местом, где можно спокойно дождаться какого-нибудь нового назначения. Представить себе, чтобы кто-то сначала избрался в Думу, а уж затем получил пост в исполнительной власти, в наше время, кажется, невозможно.
Итогом такого положения вещей стало то убогое состояние нашей политики, когда две трети Думы занимает одна партия, а президент вынужден сам подыскивать конкурентов на выборы. Для страны это плохо прежде всего тем, что начисто отсутствуют люди, способные вести публичную дискуссию от лица различных социальных групп, представлять на суд общества новые идеи, да и просто создавать легальную конкуренцию действующим начальникам. И сейчас вопрос стоит именно о том, как воссоздать публичное политическое пространство после постигшей его катастрофы. Или, точнее, как привлечь в это пространство деятельных, ярких и нормальных людей.
Сегодня такие люди сосредоточены, как уже говорилось, только в одной сфере – в бизнесе; причём это скорее наёмные топ-менеджеры, чем их хозяева. Это люди, ориентированные на профессионализм и результат, крайне нервно относящиеся к любой шоуменской деятельности, привыкшие всё просчитывать и мыслить категориями конкретной проектной эффективности. Они плохо владеют искусством компромиссов, так как привыкли к чёткой иерархии и разделению ответственности; и это – их самая главная проблема с точки зрения политики. Наконец, они в массе своей почти демонстративно аполитичны.
Что может мотивировать таких людей идти в политику? Очевидно, для этого должна сильно измениться сама политика, превратившись из театральных подмостков в стройплощадку. Должна смениться иерархия ценностей – чтобы те, кто идут в политику, не теряли, а выигрывали в общественном мнении. Чтобы существовали чёткие и понятные правила вертикальной и горизонтальной мобильности – дабы, будучи избранным, человек имел шанс получить реальную работу. Чтобы существовала хоть какая-то связь между парламентом и исполнительной властью, когда партии участвуют в работе правительства, а не бесконечно воюют с ним (либо, наоборот, безмолвно «ложатся» по приказу сверху). Чтобы сами партии имели в качестве публичных лиц не шоу-труппы, а полноценные теневые кабинеты, где каждый способен в любой момент занять административную должность и справиться с ней.
Кроме того, и чиновникам, и депутатам надо попросту платить деньги, сопоставимые с теми, которые получают топ-менеджеры в частных компаниях. Это, конечно, само по себе не отучит их воровать и брать взятки, но в этом случае, по крайней мере, возникнет реальная конкуренция за эти места, и можно будет спокойно снимать с должностей проштрафившихся начальников, зная, что их есть кем заменить.
Пока же это не так, в публичной политике будут править бал городские сумасшедшие, а в аппаратной – тёщины и свояченицыны детки, набранные по принципу личной лояльности – «свердловские», «питерские» и т.д., в зависимости от места рождения вышестоящего начальника. А те люди, которые в самом деле способны сделать что-то полезное для государства - самореализовываться в частном секторе и почитать власть за чудище обло, от которого следует держаться как можно дальше.
