Оказывается, Майкл Джексон пытался откупиться от родителей 12-летнего Гэвина Арвизо. Он предложил им уехать в Южную Америку, он хотел таким образом избежать шантажа с их стороны. Десять лет назад схожий трюк поп-звезде удался. Когда Джексону были предъявлены обвинения в совращении 13-летнего Джорди Чендлера, певец заплатил 20 млн долларов отступного и был таков. Скандал замяли. В отличие от 13-летнего Чендлера, 12-летний Арвизо к тому же болен раком. И сегодня Джексона наконец-то обвиняют в sexual harassment. В шоу-бизнесе это принято, sexual harassment - краеугольный камень шоу-бизнеса, без него не обходится ни одна, даже самая завалящая звезда, чего уж говорить о megastar. Иначе все приедается.
Шоу-бизнес окружен большим скучным взрослым миром, это такой шоу-остров во влюбленном, но враждебном ему океане. Шоу-остров спорит с океаном. Он защищается от тупой агрессии волн, он отвоевывает свою почву под ногами. И делает это с вызовом. Здесь приходится быть порочным. Приходится даже спорить с самим Создателем и в глазах фанатичной публики одерживать верх.
Майклу Джексону поклонялись восторженно и истово. Стадионы выли при его появлении. Но шоу-бизнес требовал большего. И тогда из черного Майкл стал белым, как скатерть, из просто миловидного сделался слоновокостно точеным. Исчез его настоящий, слишком крупный нос, а черные глаза на белоснежном лице стали казаться вдвое больше. Стадионы взвыли пуще прежнего. Спор с Создателем был выигран, шоу-бизнес получил свое. Диски расходились колоссальными тиражами, клипы били всевозможные эфирные рекорды. Счастливое время шло вперед. Что-то стало происходить с носом, который завел привычку отваливаться, обнаруживая под белой блестящей штукатуркой коричневую пористую губку. Время от времени повисали накрахмаленные паруса щек, их приходилось надувать и натягивать заново. Но шоу-бизнес этого всего не замечал, честно следуя правилам игры. Не замечал, но в кулак посмеивался.
Впрочем, были люди, которым Джексон мог довериться. Люди с чистыми и непорочными душами, которые не станут злорадствовать. Которым не нужны диски и спецэффекты. Они еще слишком юны для этого. Среди этих людей Джексон и обрел своих истинных друзей. В потайной комнате на его ранчо Netherland был иконостас, заполненный фотографиями 12-летних юношей с белой, как молоко, кожей и мягкими от природы чертами лица. Глаза их были черны и распахнуты навстречу окружающему миру. Джексон любил их, как только можно любить идеал. В отличие от него самого, они были такими, какими пустил их на свет Создатель. И им не нужно было спорить с Создателем. В свою очередь, они платили Джексону взаимностью: они одни не сомневались в его неподдельности и не интересовались количеством его пластических операций.
И вот, все рушится. Журналисты полощут подробности, суд изготовился к прыжку. Кофейного цвета полицейские надевают наручники на его ломкие хрустящие запястья. Он ненавидит их толстые пальцы. В них ведь нет никакой гармонии. Высшая гармония заключена только в детских, прозрачно-белых руках, и только эти тонкие руки он хочет видеть, только их прикосновениям он рад. Но нельзя: грех, посягательство, разврат. Почему? Потому что так говорят журналисты. Поразительно, но этот журналистский шабаш происходит в точном и неукоснительном соответствии с законами шоу-бизнеса, которые он, Джексон, сам и устанавливал. Шоу-бизнес бьет и давит Джексона его же оружием. Он жесток, но и по-своему благодарен. Сегодняшний скандал и позор странным образом оборачивается не во вред, а на пользу: новый альбом подзабытого Джексона бьет рекорды популярности и рвется в лидеры продаж. Все жаждут этих продаж и хотят знать все клубничные подробности взаимоотношений megastar и больного раком ребенка. Все, кроме самого Джексона.
И никто, кроме Джексона, не хочет знать, что внутри он совсем другой, маленький мальчик Майкл, который на самом деле не хотел секса с другими маленькими мальчиками, а хотел лишь приобщиться с их помощью к простой, а не стадионной, любви, к первозданной, а не хирургической, гармонии.
Но поздно: трещит по швам его тщательно сконструированный, многажды перекроенный лик, рвется и летит клочьями во все стороны его израненная душа, гибнет его мир, не выдержавший противоречий. Остров вытеснил из океана всю воду. Вокруг раскинулась искусственная почва, бескрайняя шоу-бизнес-пустыня. И пусть она тоже трещит по швам - все равно никто не видит этих трещин, как никто не помнит его истинного лица, потому что это неинтересно, а интересен только искусственный нос и такой же sexual harassment. Шоу в самом разгаре.
Когда оно закончится, все на некоторое время забудут о Майкле Джексоне и навсегда – о Гэвине Арвизо и его раковой опухоли.
