Начавшийся у американцев в Ираке «вертолетопад» навевает параллели то ли с Чечней, то ли, скорее, с Вьетнамом. С 25 октября янки потеряли 4 UH-60 и 1 СН-47, при этом погибло 40 военнослужащих.

В Чечне столь же высокие темпы потерь вертолетов у ВС РФ были только в период наиболее интенсивных боевых действий в конце 1999 – начале 2000 г. До более близкого и понятного американцам Вьетнама пока еще очень далеко. Например, только за апрель 1970 г. от огня южновьетнамских партизан, в роли которых, как правило, выступали бойцы северовьетнамской регулярной армии, США потеряли 64 вертолета, то есть по 2 в день. Средний же темп потерь составлял примерно 20 вертолетов в месяц. Впрочем, по сравнению с арабами вьетнамцы отличались гораздо более высоким уровнем как боевой, так и морально-психологической подготовки, кроме того, вести партизанскую войну в джунглях гораздо удобнее, чем в пустыне. С поправками на эти факторы параллели проследить действительно можно. Что касается политической подоплеки нынешней войны, то отличия от Вьетнама довольно велики. Тогда коммунистический режим в Ханое боролся за восстановление единства страны под своей властью. Сейчас в Ираке, конечно, в войне активно участвуют сторонники Хусейна, рассчитывающие на его возвращение к власти, однако их шансы на успех заведомо равны нулю. В основном действия партизан инспирируются извне различными силами, интересы которых на данном этапе совпадают. Восстанавливать власть Хусейна они не собираются, им нужна война без конца, в которой иракский народ будет расходным материалом, а будущее этой страны не имеет значения.

Цели т.н. «международных террористов», порожденных Саудовской Аравией, но теперь в значительной степени действующих автономно, очевидны – создать в Ираке свой плацдарм для замены Афганистана (впрочем, Афганистан они тоже надеются вернуть). Сегодня их союзниками и активными помощниками стали руководители как той же Саудовской Аравии, так и Сирии, для которых партизанская война в Ираке является гарантией от нападения США.

В припеве написанной 4 десятилетия назад песни Высоцкого на арабские мотивы («Про джинна») есть слова: «Уж если я чего решил, я выпью обязательно». Именно эту фразу можно считать девизом нынешней американской администрации: если решили атаковать какую-то страну – сделают это, невзирая ни на что, никакие уступки не помогут. Арабы это поняли. Спасением для них становится только превентивный удар. Однако он имеет хоть какие-то шансы на успех только на этапе развертывания американской группировки на ТВД, когда она еще не полностью боеготова. Сейчас войска США в Ираке полностью развернуты и в высшей степени боеготовы. Поэтому остается только вариант их сковывания с помощью активных действий партизан. Если тыл стал фронтом, внешняя агрессия невозможна. Вот и потекли потенциальные партизаны через открытые настежь иракские границы. Людские ресурсы для этого в исламском мире практически бесконечны, финансовые затраты на такую войну минимальны, оружия в арсеналах покойной иракской армии очень много, а янки нашли далеко не всё. Ну и Сирия кое-чем поделится из своих не менее гигантских арсеналов точно такого же оружия. Например, в случае классической войны с Израилем или США особого прока от 4.000 сирийских ПЗРК «Стрела-2» не будет, а если отстегнуть партизанам сотню-другую таких комплексов, то эффект может быть отличным, вертолеты будут падать ещё чаще.

Целью антиамериканских сил в Ираке является максимальная дестабилизация обстановки в стране, причем задача эта в нынешних условиях решается очень легко. Фактически, процесс ухудшения ситуации в Ираке принял сейчас самоподдерживающийся характер. Под ударами террористов оказались международные организации, выполнявшие чисто гуманитарные миссии (ООН, Красный крест и др.), причем делавшие это еще до войны, в период действия антииракских санкций. Теперь эти организации сворачивают свое присутствие в стране, что автоматически ведет к серьезному ухудшению положения в социальной сфере. В ситуации партизанской войны невозможны сколько-нибудь серьезные финансовые вложения в экономику Ирака, в том числе в нефтяную отрасль, за счет которой США надеялись компенсировать значительную часть собственных расходов на иракскую войну, а также сделать ее основой функционирования проамериканского режима в Багдаде. Долгосрочными нефтяными проектами в нынешнем Ираке не готовы заниматься даже американские компании, получившие абсолютный приоритет в освоении месторождений этой страны. В результате положение населения продолжает ухудшаться (сейчас оно описывается еще одной фразой из вышеупомянутой «Песни про джинна»: «кроме мордобития – никаких чудес»), что отталкивает от американцев даже тех иракцев, которые изначально были готовы к сотрудничеству с ними (сейчас уже сотрудники иракской полиции, сформированной и финансируемой США, говорят о том, что оккупанты должны уйти как можно быстрее), зато увеличивает социальную базу антиамериканских сил.

В настоящее время основным районом партизанской войны являются центральные районы Ирака (Багдад - Тикрит - Эль-Фаллуджа), где преобладает суннитское население, наиболее восприимчивое к лозунгам террористов, а также проживает большая часть сторонников Хусейна (уроженца Тикрита). Это, однако, не означает, что северные (курдские) и южные (шиитские) районы страны лояльны американцам. Нестабильность здесь “отложена на завтра”. Курды помогали США свергать Хусейна, но в будущем потребуют как минимум сохранения своей нынешней независимости де-факто (как максимум — придание ей какого-либо юридического статуса), что не устроит ни одно центральное правительство Ирака, а также соседнюю Турцию. Шииты, также находившиеся в оппозиции свергнутому режиму, ждут, когда США проведут в Ираке демократические выборы, на которых они смогут прийти к власти благодаря своему численному большинству. После этого шиитское духовенство установит в стране режим, далекий от демократических норм, но близкий к иранскому, что не устроит ни американцев, ни суннитов, ни курдов. То есть по-настоящему демократические выборы в Ираке неприемлемы для американцев, а откровенно марионеточное правительство неприемлемо для подавляющего большинства иракцев, поэтому передача ему власти к окончанию партизанской войны и даже к снижению ее интенсивности не приведет.

Нехватка сил становится для американцев всё более очевидной, они уже начали мобилизацию Национальной гвардии, однако это паллиативное решение. Единственным выходом для Америки было бы возвращение к призывному принципу комплектования ВС (тем более, что формально он не отменен, а просто призыв сведен к нулю). Ни из чего не следует, что это привело бы к снижению боеспособности при условии сохранения нынешнего высочайшего уровня финансирования ВС и организации боевой подготовки. Уже в краткосрочной перспективе призывники могли бы приступить к несению службы в частях в континентальной части США, а также в Европе, высвобождая подготовленных контрактников для выполнения оккупационных функций в Ираке. Однако американцы сами превратили “профессиональную армию” в “священную корову”, покушение на которую немыслимо по политическим мотивам.

Немыслим и уход американских и союзных им войск из Ирака без полной стабилизации ситуации там, поскольку он будет означать полное политическое и военное поражение США. Возможность замены американских частей в Ираке контингентами других стран представляется сейчас призрачной. Практически всем потенциальным помощникам Вашингтона мешают либо политические соображения, либо отсутствие достаточного количества подготовленных войск, либо и то и другое одновременно.

Военно-политическое поражение США в Ираке будет иметь гораздо более фундаментальное значение, чем проигрыш войны во Вьетнаме. Тогда это было лишь одним из эпизодов холодной войны, а амбиции победителей не выходили за пределы Индокитая. У нынешних противников США амбиции глобальные, их победа будет означать торжество принципа: «Если Америки нет, то всё позволено», то есть мало не покажется всему человечеству. Янки – нация, очень хорошо адаптирующаяся к самым трудным ситуациям, однако пока хорошего выхода для них не видно. Сирия может стать второй после Вьетнама страной, победившей Америку, и первой, сделавшей это как бы без войны.