Вчера Владимир Колесников огорошил публику очередным перформансом в духе абсурдистского театра. Замгенпрокурора несло еще сильней обычного. Правда, разглагольствования правоохранителя на макроэкономические темы никто из власть предержащих не воспринял настолько серьезно, чтобы выдвигать возражения. Однако масштаб некомпетентности, уместившейся в нескольких фразах, все же произвел впечатление.
Зачем понадобилось заместителю генпрокурора нападать на мировую систему нефтеторговли и независимость ЦБ, можно только гадать. Однако, при всей хаотичности его высказываний, вряд ли истинным объектом нападок является почтенный банкир Игнатьев и особый статус его ведомства. Пафос «все отнять и поделить» (у бизнеса, нефтяников, а заодно и у ЦБ) отчасти объясняется стремлением показать, что народ и прокуратура едины - но, пожалуй, не только этим. Вероятнее всего, что таким причудливым образом Колесникову вздумалось обнаружить и обосновать свою острую неприязнь ко всей той группе людей, которая определяет российскую экономическую политику и пытается провести в стране структурные реформы. То есть «предъява» была не только и не столько Игнатьеву, сколько Касьянову, Кудрину и Грефу. Неприязнь эта появилась не вчера – интересы вышеперечисленных людей с интересами силовиков расходятся по определению; но на фоне «успехов» в деле ЮКОСа прокуратура почуяла свою силу и перешла в наступление.
Уже сегодня стало ясно, что экономисты-реформаторы не чувствуют себя слабой стороной и в долгу не останутся. Премьер-министр нашел способы показать это вполне ясно, не нарушая президентских предписаний о недопустимости истерики и невмешательстве правительства в прокурорский надзор. Он вслед за президентом публично окоротил министра природных ресурсов, который проявил излишний интерес к лицензиям ЮКОСа. Попутно Касьянов назвал «недопустимым» «создание вокруг ЮКОСа атмосферы угрозы». Более того, не дав собравшимся в Нижневартовске журналистам перевести дыхание, он заявил о возможности перевода Генеральной прокуратуры в ведение Минюста – то есть, проще говоря, в свое собственное подчинение.
Идея эта уже не нова и фигурировала в разработках по административной реформе, писанных для президентской администрации. Возможно, именно ею и вдохновлялся Колесников. Не исключено, что риск оказаться подчиненным премьера, собственно, и вынудил его пойти ва-банк и начать свою гастроль.
В качестве угрозы это, возможно, и сильный ход. Но в плане реализации позиции Касьянова и Козака (которому и принадлежит идея переподчинить прокуратуру) - куда сильнее. Независимость ЦБ четко прописана в 75 статье Основного Закона РФ, который замгенпрокурора положено охранять. Независимость прокуратуры не закреплена в Конституции (там лишь прописан механизм назначения генпрокурора) и основывается лишь на Федеральном законе о Прокуратуре РФ (ст.4-7, в особенности пятая статья). Если неподконтрольный правительству Центральный банк есть непременный атрибут всякой уважающей себя рыночной страны, то, формально, неуправляемая прокуратура, скорее, историческое недоразумение, невразумительный гибрид исполнительной власти с судебной.
Очевидно, что во власти сформировались по меньшей мере две противоборствующие группировки: с одной стороны - «силовики» (и в первую голову прокуратура), с другой – «реформаторы» (в том числе юристы в президентской администрации и экономисты в правительстве). И те и другие критикуют оппонентов и норовят забраться на чужую территорию. Прокуратура пытается предложить альтернативную экономическую политику, а председатель правительства пытается заниматься правоохранением (не далее как сегодня Касьянов подробно говорил о подготовке документов по борьбе с коррупцией).
Решающим фактором в развитии этого конфликта будет, очевидно, позиция президента. Путин, по своему обыкновению, старается по мере возможности прямо свою позицию не заявлять, а потому особую важность приобретают косвенные признаки.
До вчерашнего дня казалось, что доверие президента, если не полностью, то по большей части - на стороне силовиков, тогда как обеспокоенным экономистам и лично Касьянову доставались окрики и обвинения в истерике и шантаже. Однако вчера Путин вполне недвусмысленно заявил о необходимости открытого суда над Ходорковским. Эта позиция - серьезный удар по "силовикам" вообще и прокуратуре, которая явно не готова к состязательному процессу, в частности. Сегодня президент появился на съезде РСПП и, избегая, естественно, имен собственных, сказал банальные, но нужные слова о праве собственности, непересмотре приватизации, защите бизнеса и необходимости если не «торга», то «диалога» с бизнесом. Вкупе с высказываниями осмелевшего премьера все это создает ощущение, что ветер меняется. К судьбе Ходорковского, возможно, это все отношения не имеет, но для судьбы страны может быть очень важно.