Один мой друг учился, кажется, на первом курсе университета, когда остался без матери. Мать отправилась на дачу одна и пошла перелеском от станции к дому. Маньяк чудовищно изуродовал ее, но сын, на следующий день примчавшийся из Москвы и очумелый от страха и тревоги, узнал ее. Маньяка поймали через несколько лет. Был суд, попавший аж в теленовости. Родственники жертв заполнили зал заседаний. Серийный убийца получил какой-то очень длительный срок. После оглашения приговора, покидая в сопровождении милиционера железную клетку, он улыбнулся и произнес: «Я не прощаюсь».

Я не помню, как звали этого маньяка. Как-то звали. Я, как и все, помню только Чикатило, потому что Чикатило был первым и, как сегодня принято говорить, наиболее раскрученным. Мы узнали, как его зовут, когда он был пойман и обезврежен. Сегодня мы хотим узнать, как зовут серийного маньяка, придушившего в Москве уже с десяток женщин. Но нам сообщают только имена жертв.

Что делать? Можно обрушиться на власть. Виноваты, мол, правоохранительные органы. Коррупция в их рядах привела к тому, что маньяк понимает: всем сейчас не до него. Милиционер занят поборами, прокурор - нефтяными компаниями. В стране состояние, близкое к хаосу, а вовсе не путинская стабильность, и на стражей порядка надеяться нечего. Значит, маньяку в России вольготно и свободно. То ли дело на Западе  -  и полиция более полицейская, и улицы лучше освещены, и с ношением оружия членами гражданского общества все значительно проще.

Можно вызвать в Думу министра внутренних дел, или, на худой конец, начальника ГУВД Москвы генерала Пронина. И сказать: что же вы, господа хорошие, не можете справиться с одним вшивым маньяком? Вы только что провели операцию против оборотней в погонах. Вы очистили МУР от скверны, от нелюдей, которые свои корыстные интересы ставят превыше интересов дела и общественной безопасности. Но москвичам все равно страшно выходить на улицу. Москва превращается в пространство триллера, в логово мистера Хайда. Где многолюдно - там шахидки с поясами, а где малолюдно – маньяк с удавкой. Мы требуем реорганизации органов внутренних дел, мы требуем вашей отставки, мы требуем разрешения носить оружие, мы не можем больше жить в стране, где правит беспредел, а не закон. Все это можно сказать. А потом, когда последует сообщение об очередном убийстве, возмутиться, собрать пресс-конференцию и еще раз сказать. Однако после пресс-конференции последует новое сообщение. Потому что пресc-конференции - плохое средство против маньяков.

Может, стоит самим о себе позаботиться?  В элементарных мерах предосторожности нет ничего сверхъестественного. Гулять ночью по пустынным аллеям  правоохранительные органы никого не заставляют. Молодых девушек, ищущих приключений в кустах, не награждают медалями за доблесть и отвагу. Газовые баллончики даже не запрещены к ношению. Баллончик - не граната, конечно. Но, возможно, какая-то из будущих жертв успеет его достать и привести в действие.  А  у правоохранительных органов  нет даже фоторобота маньяка. И коррупция тут ни при чем. Органы выбиваются из сил, но о маньяке еще слишком мало известно. Убивает женщин. Убийства совершает не с целью ограбления:  трупы были украшены золотыми серьгами и перстнями – как при жизни. Известно  также, что он орудует на севере и на востоке столицы. Почему – неизвестно. Может, он там живет. А может, ему там больше нравится – ведь там много лесопарков. Но лесопарки есть и в других районах Москвы, и неизвестно, куда маньяк отправится завтра. У него нет никаких особых возрастных пристрастий: он душит женщин от 18 до 40 лет. Не выбирает между блондинками и брюнетками, толстыми и худыми, словом, никакого специфического, как говорят криминалисты, почерка.

Поэтому не будем требовать от милиции невозможного. Не могут ведь милиционеры арестовать всех мужчин в городе. Не могут они расставить посты под каждым кустом и во всех лесопарках. Чего же мы хотим? Мы хотим спокойствия. Но не знаем, как его достичь. Это и в самом деле труднейшая задача. Ведь даже если удвоить, утроить милиционеров, приставив по одному к каждому гражданину, у граждан не прибавится ни грамма уверенности в своей безопасности. Граждане слишком хорошо знают, что товарищ милиционер - товарищ только другому милиционеру. Да и то не всегда. Дело оборотней в погонах наглядно это продемонстрировало. И если слепой маньяк набрасывается на женщину по запаху, не замечая, что под каждым листочком каждого куста стоит часовой, он хорошо знает, что товарищ милиционер слеп не менее. И глух. Под вопли жертвы он жует чебурек. Жует и думает: баба не бизнесмен, ей не подбросишь наркотиков и не выставишь ее на бабки. Зачем она нужна, кому? Ах, вот кому? Ну, пускай себе забирает.

На Западе нет коррумпированной милиции. Там есть  высокооплачиваемая полиция. При этом на Западе тоже есть маньяки. Невзирая на суперподготовку полицейских, которые по первому зову мчатся, как спецназ, западные маньяки почему-то убивали, убивают и будут убивать. Ведь западные полицейские тоже не могут склониться над каждым кустом. Маньяк - коварен и внезапен, как землетрясение. И пусть в борьбе с ним более всего отличились полицейские из Голливуда. Но Голливуду верят миллионы. И призрачная защита, сотканная из кинопленки, обретает прочность базальта. За кинопленкой -  железобетонное знание, что полиция не станет подбрасывать бизнесменам наркотики, выставлять их на бабки, а преступников крышевать и лелеять. Полиция там занимается своим делом: стоит на страже законности согласно должностной инструкции. А значит, она способна справиться с маньяком даже тогда, когда неспособна с ним справиться.

Призрачная защита - великая вещь. Полиция страхует общество от истерики, хоть до какой-то степени,  и одним этим обеспечивает нормальную жизнедеятельность. От милиции никакой призрачной защиты не ждут, и потому никакой жизнедеятельности она не обеспечивает. Она сама насквозь призрачна. Как маньяк. С той лишь поправкой, что маньяка нигде нет, а на самом деле он везде есть, а милиция везде есть, а на самом деле ее нигде нет.