В воскресенье на острове Корсика прошло мероприятие, которое половина мировых журналистов, ничтоже сумняшеся, окрестила «референдумом» - что наверняка порадовало корсиканских сепаратистов и раздражило французское правительство. Правительство Пятой республики называло это «региональной консультацией» - потому что референдум бывает только общенародный, а существование самостоятельного корсиканского народа Париж так до сих пор и не признал. Однако куда больше, чем журналисты, премьера Рафарена и его команду огорчили сами корсиканцы. С перевесом менее процента – вот досада – они отвергли предложения правительства, суть которых сводилась к предоставлению острову ограниченной автономии. А чтобы оное правительство не мучили сомнения, в ночь после голосования были взорваны дома нескольких французов «материкового» происхождения.

Неправильно, однако, было бы считать, что половина населения Корсики – националисты. Дело в том, что «против» голосовали не только и не столько сепаратисты, сколько, совсем наоборот, юнионисты – они считают, что менять что бы то ни было нет смысла и что Франция должна оставаться унитарным государством. Да, большинство корсиканцев слегка по-соседски недолюбливает французов – но ведь и многие сибиряки недоверчиво относятся к москвичам, это еще не повод отделяться. Экстремисты, организующие взрывы, совсем не выражают настроения большинства. Они защищают собственные клановые интересы. Разрушенные дома на побережье острова – не всплеск народного гнева, а реакция боевиков на осуществленный за пару дней до того арест одного из их главарей, по совместительству наемного убийцы.

Проблема регионального сепаратизма хорошо известна во многих европейских странах, и одни и те же закономерности часто приложимы к любой из них. Методы Ирландской Республиканской Армии, Фронта национального освобождения Корсики, "Эускади Та Аскатасуна" весьма схожи. Традиция большей части западного истэблишмента сочувствовать всякой народно-освободительной борьбе (особенно, когда эта борьба происходит где-то далеко) позволяет конвертировать активность радикальных групп в "мнение народное". Их ругают за методы, но цели их считаются святыми для всего прогрессивно мыслящего человечества. 

На самом же деле поддержка населения у радикалов минимальна (на последних выборах в парламент Страны Басков, например, сепаратисты недавно запрещенной «Батасуны» получили всего семь мест). Нормальные обыватели бывают недовольны обычными неурядицами и политическими просчетами. Но в общем ни о каком отделении не думают. Две основные проблемы, вызывающие у них неприязнь к центральной власти, - это культурная ассимиляция и налоговое донорство. В первом случае местные жители отстаивают право писать документы и газетные статьи на родном языке и учить ему своих детей. Во втором - сравнительно более богатая провинция хочет это свое богатство тратить на себя, а не на более ленивых соседей по стране. Для решения этих вопросов прекрасно годится скромная цивилизованная автономия «каталонского типа» - с местной законодательной властью, формирующей региональный бюджет и определяющей собственную образовательную программу. Но для этого совершенно не нужны президенты, собственные силовые структуры и прочие признаки полноценного государства.

Примером такой благолепной автономии могут служить Фарерские острова  - небольшой архипелаг в Северной Атлантике, принадлежащий датской короне. Фарерцы не считают себя датчанами, и сговорчивая метрополия дает им возможность выбирать свой маленький парламент («лагтинг») и называть свое наречие «фарерским языком», да к тому же еще выплачивает островитянам определенную сумму из госбюджета «на мороженое». Однако, когда они вздумали, не переставая получать дотации, «постепенно переходить к независимости», Копенгаген вежливо, но твердо отказал. Такого рода автономии существуют по всему Евросоюзу, и их права прописаны в Европейской Хартии местного самоуправления. Они угрожают целостности и суверенитету европейских государств куда меньше, чем сам ЕС.

При нормальном развитии событий необходимость заявлять о суверенитете появляется только в одном случае: когда центр становится не способен выполнять свои основные функции. Так было при отделении, скажем, Латвии от СССР и Словении от Югославии. В таких случаях дело обычно быстро заканчивается независимостью, поскольку недееспособный центр ничего не может ей противопоставить. А к тому времени, когда к нему возвращаются силы, бывшая провинция уже становится полноправным соседом.

У сепаратистов, выбирающих насильственную борьбу, совершенно другие цели и другие средства. Во-первых, это по большей части фанатики, озабоченные абстрактной идеей самостийности. В силу этого они очень мало способны к конструктивным переговорам и компромиссам. Во-вторых, они мало чем гнушаются ради осуществления «высокой цели» - освободительная борьба редко обходится без банального бандитизма. ЭТА годами успешно продолжала вековые традиции баскского искусства контрабанды. ИРА приторговывает оружием и другими запрещенными товарами по всему миру. ОАК прикрывала индустрию проституции. Корсиканские «освободители» регулярно забавляются традиционной вендеттой. К тому же они подрабатывают рэкетом.

Такого рода побочная деятельность возникает вместе с самими экстремистскими организациями, которые нуждаются в деньгах и в круговой поруке. Однако, раз превратившись в ОПГ, сепаратисты тем самым сжигают за собой мосты. Для любой вооруженной сепаратистской группировки террор из средства самоутверждения неизбежно превращается в средство выживания. Чтобы хоть что-то ловить, им необходима мутная вода, и если паче чаяния ситуация начинает устаканиваться или приближаться к консенсусу, это их страшно нервирует. Даже в том случае, когда тщеславных лидеров удается усовестить или (скорее) купить – за власть, за деньги, за уступки, за гарантии безопасности – это еще не победа. Тони Блэр добился успеха на переговорах с ирландцами еще пять лет назад, но до сих пор не может позволить себе вывести войска из их городов. Американцы уговорили Махмуда Аббаса и запугали Ясира Арафата, но палестинские шахиды продолжают взрывать себя вместе с мирными израильтянами.

Переговоры с такими людьми, стремление их умиротворить –  бессмысленная затея. Террористам не нужна автономия, и когда они ее получают, то говорят об этом как о позоре. О чем они предпочитают не говорить, так это о том, что независимость им тоже не нужна. Им нужна война. Давать им контроль над территорией, которую они считают своей – значит набивать порохом тумбочку у своего изголовья. Преступления бандитов, вроде Освободительной Армии Косово, ХАМАСа или басаевцев, наглядно это демонстрируют. Когда сегодня, на фоне непрекращающихся массовых убийств, Москва говорит о своих планах дать Чечне широкую автономию, нам всем необходимо ясно осознавать последствия. Да, европейцы, возможно, назовут это «шагом на пути» к хорошим манерам. Но им и самим хорошо бы уяснить, что автономиями с вооруженными сепаратистами не борются.