В Южной Осетии спасательные бригады вскрыли Кармадонский тоннель. Им удалось пробить скалу, девять месяцев преграждавшую путь к тайнику, куда стихия заключила актера, режиссера и сценариста Сергея Бодрова и членов его съемочной группы. Тогда, в сентябре, как один миг, пролетели долгие недели первых и последних надежд, бессильной немоты спасателей, громких стенаний поклонников и стоического немногословия родных. Страна, привыкшая массово оплакивать своих героев, не умела иначе: рыдания долго не стихали. Повсюду стояли журналисты с мешками отборной соли и щедро посыпали ею раны. Прошло уже катастрофически много времени, но баннеры и заголовки продолжали кричать: «Бодров! Бодров!». Поток читателей несся и несся, будто из прорванной плотины. От хроникеров требовалось только одно: совершенствоваться в сочинении интригующих заголовков. С этим они справлялись успешно и справлялись бы и дальше, когда бы не получили вдруг подарок: тоннель вскрыт.
Его вскрыли тогда, когда казалось: этого уже никогда не получится. Втуне пропадали многомесячные усилия. Пробуравленные нечеловеческим трудом 70 метров горных пород стало заливать талой водой. Взрывчатка отказывалась взрываться даже в электрокапсулах. Мощные насосы работали в полную силу, но не могли справиться с потоком. Природа вовсю сопротивлялась, стараясь любым путем скрыть следы своего преступления.
Но тут кого-то из взрывников осенило: если воду невозможно откачать, ее надо просто выпустить. Взрывчатку в обыкновенной пластиковой бутылке заложили в скважину. Ее пробурили настолько глубоко, насколько было возможно. Никто не знал, будет ли попытка удачной: ведь тротиловой волной может всего лишь оторвать кусок скалы – и ничего больше. Но последним шансом надо было воспользоваться. Наверху взрывник замкнул электроцепь. Грохот был едва слышным: как-никак семьдесят метров до эпицентра. Но внизу поток воды устремлялся в образовавшуюся воронку, открывая путь к тоннелю.
Известие о том, что вход в тоннель открыт, в этот же день дошло до Москвы. Вновь ожила надежда. Осталась самая малость – выгрести груды скалистых пород, осевших вместе с водой в воронке от взрыва, пробуравить оставшиеся жалкие десять метров - и люди узнают, что скрывает в своем чреве Кармадонский тоннель. История с исчезновением Бодрова закончится.
Жаль, если так. Что же тогда будут делать журналисты, девять месяцев пристально следившие за развитием ситуации? А развитие было знатным. В отличие от таинственного исчезновения Хусейна, который ни одному российскому гражданину не сват и даже не брат, история о Бодрове близка сердцу каждого российского гражданина. Посему рассказывать ее решили по классическому голливудскому канону. Так, жанр повествования-катастрофы оказался родным для отечественных журналистов. Трагическая завязка, затем мучительная, исполненная высочайшего напряжения, борьба добра со злом, полное отчаяние и вдруг – ничтожная мелочь, догадка среднего американца, ничем не примечательного хорошего семьянина, обладающего, впрочем, смазливой внешностью и патриотизмом, решает исход операции. Внезапная эврика спасает страну и спасает сюжет. Повествование неуклонно стремится к счастливому финалу. Такова, как известно, структура 99% голливудской продукции.
Но жизнь – наша ли, заокеанская ли - не голливудская продукция. Как бы нам того ни хотелось, когда тоннель вскроют, устало улыбающийся Бодров не выйдет наружу. Такое, к сожалению, невозможно. Печально. Но куда печальней то, что пресса уже слишком давно работает в жанре романа «Дети капитана Гранта» и отсутствие happy-end не входит в ее творческие планы. Она не может иначе, разучилась. Сама не заметила, как превратилась в некое подобие института тела, в чьи обязанности входит поддержание тела Ленина в состоянии, близком к «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить».
Так что после вскрытия тоннеля вступит в свои права метод оговорок и сомнений. К примеру, про обнаруженный ботинок будет написано около 687 статей в жанре журналистского расследования, авторы которых будут пытаться выяснить, чей же это ботинок. Уж не Бодрова ли? И если его, то надо вызвать собак-ищеек, чтобы они разыскали Бодрова, который где-то тут рядом, возможно, жив, только слишком обессилел, чтобы выбраться из тоннеля без посторонней помощи. Словом, пресса обеспечила себя работой надолго. Финал голливудской истории останется открытым. И Бодрова не найдут. Ни живого, ни мертвого. Вместо этого будут периодически вспыхивать баннеры и таращиться с первых полос заголовки. Читатели не узнают правды, потому что даже если они ее знают, им все равно хочется думать, что нет. Хочется – так думайте, а мы вам поможем, говорят читателям писатели. Лишь немногие руководители баннерообменных сетей недавно договорились между собой, что больше не будут зарабатывать на Бодрове бабло и запретят у себя размещение соответствующих рекламных баннеров. Наверное, почувствовали пресыщение. Потому что по морально-этическим соображениям этакое решение в стиле "наконец, дошло" не принимают. Его либо принимают сразу, либо не принимают вообще.
Но не будем слишком строги к уважаемым писателям. Писатели не виноваты, если на их литературу есть спрос. Художественная правда всегда против правды. Виртуальный Бодров навечно останется с нами.
