Новые назначения  и структурные перемены в силовых ведомствах были обставлены не вполне в путинском стиле. Это у американских президентов заведено каждого свеженазначенного министра приводить за ручку и сниматься с ним в обнимку для газет. Путин, напротив, не слишком любит объясняться перед прессой, зачем он, скажем, одного Иванова назначил на такой-то пост, а второго Иванова – на другой. Не удивительно, что наши заокеанские друзья все никак не разберутся, ху же все-таки из мистер Путин: они привыкли, чтобы глава государства был одновременно его лицом и сам все объяснял.

Сегодня, однако, ВВП потрафил непонятливым и публично пояснил свои действия. Сообщил, в частности, бесценные сведения о том, что Госкомитет по оборонному заказу будет единым государственным заказчиком обычных вооружений. Яснее стало, но, что греха таить, не намного. Попробуем попользоваться заокеанскими достижениями политического шоу-бизнеса и агитпропа и понять, что произошло, на примере реформы госбезопасности в Штатах.

Итак, во-первых, были ликвидированы три федеральные службы – налоговая полиция, пограничная служба и агентство правительственной связи и информации. Их функции были перераспределены между ФСБ и МВД. Смысл такой реструктуризации недавно подробно объяснил президент Буш, когда объявлял о создании у себя на родине объединенного ведомства под труднопереводимым названием Office of Homeland Security (по-русски это будет что-то вроде «конторы по безопасности родимой стороны»). Пользы от этого отечеству будет много, радовался техасец: ресурсы теперь расходуются более эффективно, различные отделы не дублируют друг друга, а информация непринужденно циркулирует между ними, так что те, кто, например, приставлен приглядывать за летными школами, могут легко пользоваться разведданными, скажем, бейрутской агентуры. Так что бравые янки могут сегодня сказать террористам - но пасаран. Не то что раньше.

Идея «единого всевидящего ока» приходит на смену концепции «искусственной конкуренции», которая во времена холодной войны неявно господствовала не только в США, но и в СССР. Суть ее состояла в том, что лучший способ расшевелить спецслужбу, прикрывающую сов.секретностью свою праздность, – это создать соперничающую контору со схожими задачами. Жизнь, однако, показала, что на деле это чаще всего приводит к невероятной путанице, безответственности, взаимному подсиживанию и разбазариванию удвоенного количества средств. Несмотря на это, долгое время в силу бюрократической инерции, по закону Паркинсона, конкурирующие организации продолжали расти, как грибы. Но – не было бы счастья, да несчастье помогло: рухнули башни WTC, а с ними и неприкосновенность американских спецслужб. Теперь же, после «Норд-Оста» и нескольких впечатляющих терактов в Чечне, очередь дошла и до Москвы.

Однако уже сейчас заметно, что реакция на реорганизацию силовых структур в США и в России оказалась разной. В Америке беспокоились не столько за гражданские свободы, сколько за состояние бюджета. Это не удивительно, ведь само по себе переподчинение ведомств не добавило им прав в отношении своих сограждан – зато добавило несколько миллиардов из и без того дефицитного федерального американского бюджета. Зато в России никого не заинтересовало, сколько денег достанется ФСБ, сколько – МВД, а сколько выделят на борьбу с наркотрафиком. Впрочем, и приди кому в голову такая мысль – все равно спросить, похоже, не у кого: Степашин, которому по должности положено интересоваться такими вещами, вместо этого сливается в экстазе с земляками по случаю сошествия Валентины Матвиенко на северную столицу. Слова «общественный контроль за расходованием бюджетных средств» остаются у нас пустым сотрясением воздуха для большинства из тех, кто за все это платит.

Зато у демократической общественности моментально, как слюноотделение у собаки Павлова, пробудились дремавшие в подсознании оруэлловско-сахаровские фобии: мол, КГБ возвращается, спасайся, кто может. Демократическая общественность, прямо скажем, ведет себя не слишком рационально. И месяца не прошло с тех пор, как она, с подачи некоторых западных СМИ, ужасалась при виде инструкции об использовании детектора лжи налоговыми полицейскими. Не обращая внимания на то, что, согласно оному циркуляру, прибор мог быть использован лишь с согласия испытуемого и в строго определенных целях, газеты пугали детей страшными дядьками в черных балаклавах, которые будут их пытать и вынуждать доносить на родителей. Сегодня эту самую «великую и ужасную» налоговую полицию, о которой с таким трепетом писала Guardian, преспокойно расформировали. Радоваться бы правозащитникам – так ведь нет.

На самом деле полномочий у силовиков не прибавилось, а контроля над ними должно даже прибавиться. Главная задача же у нового, реорганизованного ФСБ будет примерно та же, что и у его нового американского собрата: война с терроризмом. Чечню Путин уже давно поручил Федеральной службе безопасности; но специалисты сетовали, что организационная раздробленность мешает силовикам слаженно действовать. Теперь, когда границы и связь подконтрольны Патрушеву, ему придется отвечать за ситуацию в гордой республике, а на остальных просторах родины «соображать на троих» с Грызловым и Черкесовым.

Госкомитет по противодействию незаконному обороту наркотических средств, которым Черкесов с сегодняшнего дня будет руководить и в который вольются любители помахать дубинкой из налоговой полиции, – это отдельная интрига. Дело в том, что в структуре силовых ведомств, построенной на американский манер, есть ниша между полицией и госбезопасностью. В Штатах это ФБР: оно расследует дела, которые больше, чем просто местный бандитизм, но еще не международный политический экстремизм. В России подобные вещи до сих пор доставались то ГУБОПу, то ФСБ. Теперь за эту нишу, похоже, начинается борьба: ФСБ усилила свои позиции, но у Грызлова уже заготовлена ответная идея о выделении из МВД «Федеральной Службы Расследований». Сегодня в эту странную, на посторонний взгляд, грызню за право гоняться за маньяками и отстреливать беспредельных братков включилось новое ведомство Черкесова, которое хоть и существует пока только на бумаге, но, по слухам, уже хотело бы расширить свои функции.

Тем не менее, главный смысл происходящего, пожалуй, не в переделе полномочий. Для того, чтобы охраняющие закон и порядок структуры заработали слаженно и эффективно, нужно что-то посильнее смены названий; за время существования ГИБДД мы это твердо усвоили. Куда важнее сообщение, которое получили сегодня партнеры России по антитеррористической коалиции (для того, чтобы привлечь их внимание к проблеме, к ним специально направлены эмиссары - двое высокопоставленных силовиков, должности которых были упразднены). Суть сообщения сводится к тому, что мистер Путин выполняет свои обязательства. Говорил об организованном, целенаправленном и бескомпромиссном искоренении террористов – и вот, убедитесь сами, работает в нужном направлении. Да и странно было бы для профессионала-гэбиста уступать Бушу в прыти на своем же поле.