Зимняя свежесть
Начало февраля ознаменовано появлением двух новых медиа-проектов, о которых профессионалы слышали уже давно, - вечерней газеты «Столичная» и новой передачи НТВ «Страна и мир». И тот, и другой делался очень известными в своей сфере людьми, и тот, и другой задумывался как некий медийный прорыв.
Медиа в кризисе. Все те же колумнисты и комментаторы, те же эксперты и говорящие головы, те же темы, те же усмешки и те же полурассуждения. В одной газете вам все это подадут под видом сухой аналитичности, в другой – пофигистски живенько и с налетом сенсационности. В курилках и ресторанах редакторы и менеджеры уже второй год вздыхают и бубнят: надо уходить от политики, что-то такое нужно из живой жизни, заинтересовать читателя… «Столичная» и «Страна и мир» - дети этого тренда. Первая – как бы интеллигентный таблоид с молодежным привкусом, вторая – «Намедни» на каждый день. Обе пафосно отталкиваются от стандартов 90-х, вырываются в новое. Обе старательно ищут темы, которые «заинтересуют читателя», обе запрятывают политический и экономический трэш во второй эшелон.
Ведущие «Страны и мира» - безупречно буржуазного вкуса. Если выключить звук, легко представить, что они рассказывают, насколько лучше стали волосы с новым шампунем и насколько лучше кожа с новым лосьоном после бритья. Они откровенно симпатичны и так и выскакивают из телевизора прямо к вам в комнату. Драйв дребезжит в удивительно плоском экране. В газете «Столичная» каждая статья украшена желтым стикером: «Вас это касается?», «Вам это не пофигу?» Нужно ответить «да-нет», вырезать шестьдесят стикеров, отослать в редакцию. И получишь майку, радио-ручку или сто крышечек «пепси», которые в свою очередь можно отослать в другое место и получить что-нибудь еще.
Между тем, не стоит питать иллюзий - оба проекта безусловно предвыборные. По замыслу и задаче. То есть - как это работает? Сами по себе предстоящие выборы не продаются – никому они, в сущности, не интересны и никого в гражданской жизни особенно не колышат. Выборы не продаются, но - финансируются. Задача «новых медий», таким образом, сделать как бы «не про то», чтобы можно было впендюрить этот товар населению, а заодно уж и запрятать в пирожок плохо продаваемую политику. Натурально, то есть - в новой экономичной упаковке и не испортит ваш вечер посторонними запахами. Рыбий жир со вкусом вишни. Грызлов-аэроволны. СПС – зимняя свежесть.
Время Р
Старая журналистика, пройдя свой цикл жизни из 1987-го в 1997-й, кажется, почти совсем умерла. В конце 80-х - начале 90-х журналистика была едва ли не главным интеллектуальным продуктом, производимым нацией. Она потеснила книги, вобрала в себя гуманитарный науч-поп, отменила общественные науки, все вместе взятые, вкупе с самиздатом. Она делала современный язык, формировала идеологии и моделировала историю он-лайн. То, что сегодня было написано в газете, завтра становилось фактом жизни. Из новостных передач мы узнавали название страны, в которой живем. Смерти объявлялись заранее, нелепые фобии немедленно претворялись в реальность, а случайный фактурный мужчина рассматривался уже исключительно как кандидат в президенты. Так, конечно, долго продолжаться не могло. Новая жизнь – это жизнь, в которой не может происходить почти ничего столь решительного и нежданного, за исключением стихийных бедствий и террористических атак. Но дело не только в этом.
Февральская попытка «новых медиа» образца 2003 г. интересна не только внутренним конфликтом задач и способов (старое вино в новые мехи), но прежде всего, воистину эпохальным стилистическим и культурным конфликтом. Конфликтом старой модели СМИ как носителя идеологии и новым пониманием медиа как, прежде всего, рекламоносителя. Именно стиль, ритм и отношение к действительности, свойственное рекламе (все эти стикеры и стерильная буржуазность), становятся приемами, которые призваны упаковать бессмысленную и неинтересную самим авторам-журналистам, равно как и их аудитории, политику, превратив ее в потребительский продукт.
Реклама стала таким же знаком времени, каким была журналистика в прошлую эпоху. Она формирует язык, стиль и образ жизни. Она стала тем постоянным привкусом, на котором почти не останавливается сознание, но необъявленное исчезновение которого немедленно и резко дало бы почувствовать, что мы живем в другом времени и пространстве. Она есть Geist der Zeite – дух времени, как говорили романтики начала XIX века. У рекламы есть два фундаментальных свойства, обозначающих ее противоположность «идеологиям», питавшим прошлую журналистику. Во-первых, она антиисторична и, во-вторых, в нее не нужно верить. Рекламе не верят, ее потребляют. Потребляют как стиль, как самостоятельный единый продукт, к которому прилеплены многочисленные наклеечки с названиями дезодорантов, шампуней, пива и прочей пище-гигиены. И уж совсем не знает реклама истории, то есть ситуации выбора: либо - либо. Это ведь ничего, что вы не помните, после какой пасты у семьи Сидоровых зубы не болят, а после какой яйца не бьются. Берите любую – не ошибетесь.
Архаисты и прогрессисты
Новая журналистика тоже не знает конфликтов. Чтобы там ни происходило, какие бы ни сходились лоб в лоб силы полу-добра и полу-зла, это не должно нарушить духа перфектного благополучия, потоки которого изливаются на вас ведущими сквозь экран. Бушует грипп? Но девушки-продавщицы уже надели белоснежные повязки на лицо, удачно дополняющие их сексапильную униформу. Дас ист gripp-шоу. Там взорван мост, там депутаты, Америка опять грозит Саддаму. Все это, впрочем, не имеет особого значенья. Ну – калейдоскоп, безумство мира. Так, а что с погодой? Какую обувь завтра надевать?
Газета «Столичная» же нам расскажет про "конфликт" столичного градоначальника со столичным же строителем. Еще бы! Дело в том, что пол-Москвы, прилично зарабатывающей и довольной, сейчас либо улучшает свое жилье, либо планирует, либо недавно въехала в квартиру, ну на худой конец – сделала ремонт. А потому статья про то, как там и где что строится, какие есть засады, сколько стоит – все это читается на раз. Как продолжение рекламного буклета. Ну, а конфликт – тут тоже все понятно, в основе там, известный пень, бабло. Подробностей не нужно.
Вопреки тому, что можно было бы подумать, ничего я не имею против общества потребления (ну – почти ничего). В конце концов – за что боролись. И против таблоидов, и уж тем более - рекламы. Я вообще не архаист. Мне только непонятно, почему, когда я сажусь смотреть информационную программу, мне вновь показывают то, что я видел перед ее началом, и почему в прошлом главная капиталистическая газета считает своим долгом в каждом материале показать язык. А вместо чаемого насыщения рынка мы наблюдаем прогрессирующую туповатость по палате. Пусть будет рыбий жир со вкусом вишни. Но ведь они уже теперь на ценнике так и пишут: «Вишня»! А тот, который против кипяченья, его уж заодно хотят и в Думу избирать – знакомое лицо, отличный парень, прогрессист, и со своей «раскруткой». Чего же больше?