Сегодняшнее вручение депутатами Европарламента в Лондоне Ахмеду Закаеву так называемого европейского «Паспорта Свободы» вызвало некоторое оживление среди тех, кто пристально следит за судьбой бывшего министра культуры Ичкерии. Кое-кто поспешил даже заявить, что с этим-де паспортом г-н Закаев получает чуть ли не возможность беспрепятственно перемещаться по подконтрольным Европарламенту территориям, снисходительно поплевывая на магистратский суд с Боу–стрит.
Все это, однако, не совсем так. «Паспорт Свободы» - никакой не паспорт, а премия, присуждаемая фракциями Европарламента «тем, кто ведет борьбу за права человека в трудных условиях». Ранее свободной паспортизации были подвергнуты, например, экс-премьер Казахстана Акежан Кажегельдин и белорусский диссидент профессор Юрий Бандажевский. Кроме того, премию эту Закаеву присудили аж 17 декабря; чего депутаты (среди подписавших «паспорт»: бывший глава французского правительства Мишель Рокар, небезызвестный Даниэль Кон-Бендитт и лидер европарламентской фракции «Объединенные левые» Франсис Вюртц) ждали почти месяц – окончания рождественских каникул или моментальной выдачи Закаева России – отдельный вопрос.
Вообще-то, выслушивать обвинения в поддержке терроризма сегодня не может себе позволить даже товарищ Кон-Бендитт. Самое интересное, что, безотносительно его (и многих других евродепутатов, оставивших свои автографы на новой закаевской ксиве) тревожной молодости, они искренне убеждены, что никакого терроризма не поддерживают.
Потому что, во-первых, как писал Булгаков, «ни в коем случае не может быть на стороне Петлюры интеллигентный человек вообще, а джентльмен, подписавший векселей на семьдесят пять тысяч и посылающий телеграммы в шестьдесят три слова, в частности». Точно так же не может быть международным исламским террористом человек в костюме из Harrods, с надушенной седой бородой и Ванессой Редгрейв одесную.
Во-вторых, Закаев сотоварищи вообще никак не могут быть признаны террористами, ибо, по всем признакам, ведут партизанскую войну. С точки зрения обывателя, ведение сколько-нибудь организованных по правилам военной науки боевых действий автоматически переводит террористов в разряд комбатантов, цели которых возвышенны, а издержки необходимы. Начиная с французских маки, чьи подвиги и вообще существование является одним из важнейших мифов европейской культуры, партизаны окружены ореолом имманентного героизма; само слово «герилья» принято произносить с придыханием. Отчетливый привкус уголовщины, с которым связано это слово в его коренном значении, никого не смущает, равно как и тот факт, что партизанская война только тогда бывает успешной, когда активно подпитывается извне (из-за линии фронта, из-за границы) – примеров тому несть числа, от Сидора Ковпака до Агостиньо Нето. В любом случае, беспрепятственно фотографирующиеся в горных лесах камуфляжные бородачи вызывают куда больше ассоциаций с команданте Че, чем с ИРА.
Самое занятное, что из очередной демонстрации приязни старосветских либералов к Закаеву пользу могут извлечь почти все. Сам Закаев – понятно почему; лишняя цацка на кителе еще никому не мешала. Организаторы церемонии могут в очередной раз продемонстрировать свои принципы; те же в Европе, кому начал уже мозолить глаза элегантный вайнах, – снова убедиться, в каких маргинальных кругах он пользуется авторитетом. Россия опять (и не без оснований) может обвинить европейскую общественность в предвзятости по отношению к себе.
В проигрыше остается один Аслан Масхадов. Пока он, полубольной, мечется по лесам наравне с рядовыми соратниками, его так называемый эмиссар стремительно зарабатывает очки в роли уже не «представителя», а «лидера» чеченского сопротивления. Не Масхадову вручают премии и не его «планы мирного урегулирования» выслушивают в европейских столицах. Потихоньку в Европе внедряется мысль, что и гипотетические «мирные переговоры» надо проводить вовсе не с упертым президентом Ичкерии.
России, разумеется, никакие переговоры не нужны. России нужна победа в чеченской войне, причем, желательно, как можно меньшей кровью – и русской, и чеченской. Из чьих рук будет принята капитуляция – не так уж важно; в конце концов, 8 мая 1945 года в Берлине соответствующие документы тоже подписывал не рейхсканцлер.
Ничего экстраординарного в этом нет. В сущности, у России претензий к Закаеву не больше, чем к Кадырову или братьям Ямадаевым (а может, и меньше, с учетом того, что в самом страшном, с точки зрения российского общества, грехе - работорговле - Закаев, в отличие от братьев, никогда всерьез не подозревался). Правда, как говорится, «поезд ушел», и в чеченскую власть бывшую приму грозненского драмтеатра уже никто не пустит, но ведь и личная безопасность чего-то да стоит. А то, что Закаев, в сущности, никого не представляет, для России даже лучше: приняв из его рук капитуляцию, федералы будут не связаны никакими обязательствами по отношению к тем чеченцам, кто с этим не согласится.
